Борстальские подонки

- Да, да, сэр, у вас очень добрые глаза! И доброе лицо, сэр! Очень, очень доброе лицо.

Сэм расхохотался.

- Я говорю правду! - заплакал Бартон. - Знаю, знаю, вы думаете, я извращенец, раз так говорю. Еще во Фрайерс все думали, что я извращенец. Вот почему я ни за что не хочу туда возвращаться. Там у меня были тяжелые времена. Очень тяжелые времена, сэр!

- Я как раз и хочу спросить тебя про Фрайерс Брук. Что он из себя представляет?

- Там ужасно, сэр! Меня там чуть не убили! Это был кошмар. Они сказали, что я педик, они сказали, что я в душе вытаскивал свой член и пытался... они сказали, я хотел... что я... Это неправда, клянусь, сэр! Я никогда ничего такого не делал! Я не гомик, мне нравятся большие сиськи и все такое!

- Когда ты был во Фрайерс Брук? - спросил Сэм.

- В прошлом году.

- Чушь. Это борстал. Ты для него слишком стар.

- Слишком стар? Мне семнадцать лет.

Сэм был озадачен. Грубые черты лица, кожа, шершавая от бритья насухую, лосьонов на спирту и диеты из растворимых пюре и рыбных палочек - действительно ли это могло быть лицом подростка?

Для мужчин в семидесятых нет никаких увлажняющих кремов. Никаких диет для хорошей кожи, фруктовых соков, привычки есть пять овощей в день. Для таких ребят есть только резкий ветер на улице, сигаретный дым и картошка, жаренная в кипящем жире.

- Я никогда не вернусь во Фрайерс, - прошипел Бартон. - Это ад на земле.

- А что, остальные заключенные были слишком грубы?

- Не заключенные, сэр.

- Тогда кто?

- Если я расскажу вам ужасные вещи про это место, сэр, вы обещаете меня отсюда выпустить? - взмолился Бартон.

- Конечно. Обещаю.

- Хорошо. Раз вы так добры.

- Слушаю во все уши, - сказал Сэм. - И смотрю во все добрые глаза. Продолжай, давай, расскажи мне, что такого ужасного во Фрайерс Брук.

Голос Бартона превратился в хриплый шепот. Он прижался ртом к дверному глазку и выдавил единственное слово: - МакКлинток.

После этого наступила тишина.

Сэм подождал еще немного, но больше ничего не услышал.

- Это все? "МакКлинток"?

Бартон кивнул. Он в ужасе огляделся, как будто произнеся это имя он вполне мог вызвать дьявола.

- И кто такой этот "МакКлинток"? - спросил Сэм. - Заключенный? Один из надзирателей?

- Идите и узнаете сами, сэр, - прошептал Бартон. - Тогда вы увидите. Тогда вы увидите.

- Бартон, я обещал помочь тебе, и я помогу. Но ты обещал взамен дать мне информацию.

- А я что сделал, сэр!

- Одного-единственного имени и каких-то скрытых намеков будет для меня недостаточно.

Бартон снова придвинулся и прижался к окошку. - Просто запомните это имя, сэр. МакКлинток. Идите во Фрайерс Брук, сэр. Сами все увидите.

Сэм пожал плечами. - Ну что могу сказать? Спасибо за сотрудничество. А теперь иди отдохни. Я прослежу, чтобы ты вышел отсюда как можно быстрее.

- Правда, сэр? Вы меня снова туда не отправите?

- У нас есть дела и поважнее, Бартон. Теперь иди спать. Постарайся без кошмаров.

По-прежнему беспокойный, но уже чуть поменьше, Бартон поплелся обратно к невысокой скамейке вдоль стены камеры и уселся на нее. Он чопорно подобрал ноги и одарил Сэма кокетливой улыбкой.

- Спасибо, сэр, - сказал он. - Вы не такой. Я это вижу. - Уже закрывая окошко, Сэм услышал голос Бартона: - Буду мечтать о вас, констебль Кареглазка.

ГЛАВА 3 - КИСКА МИССИС СЛОКОМ [2]

Сэм в полном одиночестве в своей квартире свалил гору грязной посуды в раковину и оставил ее там до завтра. Потребуется полночи, чтобы наполнить раковину достаточно горячей водой, а у него не было настроения дежурить рядом, особенно после такого дня. Все, что ему хотелось - выпить пива и поваляться перед телеэкраном.

Он притащил к телевизору бутылку темного эля. Экран засветился. Защелкали и забренчали кассовые аппараты. Заиграла блюзовая бас-гитара. Женский голос нараспев произнес:

Первый этаж: парфюмерия,

Канцтовары, одежда и обувь,

Парики и галантерея,

Посуда и гастрономия. Начинаем!

- Бутылка, кресло и несколько старых добрых шуточек о киске миссис Слоком, - сказал себе Сэм, открыв щелчком пиво. - Мне этого хватит. Мне этого хватит выше крыши.

Он сделал огромный глоток теплого эля и отпустил свои мысли по течению. Но почти сразу его покой нарушили воспоминания - мужской голос, очень резкий и грубый, так неуместно слетающий с губ молодого желторотого паршивца.

- Я стану приходить к тебе, проклятый мошенник. Я буду приходить, пока не получу обратно мою жену - мою жену - мою.

- Просто не обращай внимания, - пробормотал он себе под нос, изо всех сил пытаясь расслабиться. - Это просто игры разума. Энни никогда не была замужем.

Энни. Замужем.

В его голове возникла картинка - Энни, одетая во все белое, с кружевной фатой, появляющаяся в проходе набитой битком церкви. Орган играет свадебный марш. Сэм представил себя, разодетого в шикарный костюм, поднимающегося и поворачивающегося в ее сторону, наблюдающего, как она медленно приближается к нему.