Борт № 1

– Ансар, вы только усугубляете ваше положение! – донесся из динамика заметно севший из-за длительных переговоров голос полковника Хаммадеха, начальника штаба пятой пехотной бригады. – Выполните наши требования и будете жить!

– Ты говоришь совсем не то, что мы хотели бы от тебя услышать!

– Уже завтра вы будете доставлены на ливанскую границу! Для вас откроют проход! Даю слово чести. Ты слышишь меня, Ансар?!

– Я наши требования выдвинул, полковник!

– Назови ваши требования еще раз!

– Выпускаете нас отсюда! Со всем оружием и снаряжением, какое у нас здесь имеется! И с заложниками! Вы должны пропустить в ущелье – к мосту! – тот транспорт, который пришлют за нами!.. Разблокируете ярмудское шоссе! По прибытии на место мы отпустим всех заложников! Ты меня услышал?

– Да, я тебя услышал, Ансар!

– Теперь твое последнее слово!..

– Заложников передадите нам здесь! Тяжелое оружие тоже оставите в ущелье! Транспорт будет наш!..

– Почему ты не спрашиваешь, полковник, кто эти люди? – задал вопрос Умар старшему переговорщику. – Кто эти пятеро, чья жизнь сейчас целиком в твоих руках?! Тебе что, это не интересно?

– Все они люди, – ответил после паузы полковник. – Жизнь каждого из них бесценна…

– А я сейчас скажу, кто они, эти пятеро.

– Это не имеет значения, Ансар. Не нужно новых жертв, слышишь?!

– Двое местных… Ну, эти вам особо не интересны, не так ли?

– Почему ты так решил?

– Потому что погибли уже сотни тысяч простых людей, наших сограждан… Более миллиона ранены, покалечены… Миллионы беженцев… Вам наплевать на простых людей. Да, полковник?

– Это неправда!..

– Погоди, я не все сказал!.. Третий заложник… вернее, третья, поскольку это женщина… Она монахиня!

– Ансар, вы обещали не трогать монахинь! Вы же давали такое обещание, когда сюда приезжали посланники из международных организаций!

– Смерть этой женщины будет на тебе и на твоем хозяине, главном алавите.

– Не делайте этого, Ансар!..

– Не перебивай меня! Еще двое… О, это интересные люди! – Теперь уже Умар сделал паузу. – Врач из Бельгии, ее зовут Лаура Мартенс. Ты знаком с ней, полковник? Ты слышал это имя? Повторяю: Лаура Мартенс.

– Не понимаю, о чем ты? Впервые слышу…

– А сотрудника телевизионной компании, видеооператора по имени Жан, гражданина Канады, ты тоже не знаешь?

– Ансар, эти люди не служат в моей пятой бригаде! И я никого из них не знаю.

– А вот я думаю, они твои шпионы! Твои и «Мухабарата».

– Чушь какая-то…

– Ну, это теперь уже неважно. Все они погибнут. И виноват, еще раз повторю это, в их смерти будешь виновен ты и твой кровавый хозяин, который цепляется за власть изо всех сил!..

Из динамиков раций больше не слышится арабская речь. Переговоры зашли в тупик. Возникла зловещая пауза.

– Крайний слева – журналист, – шепотом произнес Мусад. – Сбоку от него… его соседка – доктор из Бельгии.

– Держи левый угол здания, – распорядился старший. – А я буду держать окна второго и третьего этажа дома паломников.

– Моджахеды попрятались! Держу саму площадку и угол здания.

– Без команды не стрелять.

В такие секунды успеваешь о многом подумать. Кэп не знал в точности, о чем сейчас думают двое его подчиненных, находящихся по другую сторону ущелья, на открытой взорам террасе женского монастыря. Оба со связанными руками, с мешками на головах. Мог лишь догадываться… Лично он думал о том, может ли он при известных ему раскладах дать команду местным – через мухабаратовца – на штурм монастыря, в котором закрепились моджахеды. И не столько даже о том, может ли, – такая возможность у него сейчас имеется, – сколько о том, должен ли он это делать. Имеет ли он право отдать такой приказ, тем самым обрекая столь тщательно разработанную операцию на провал? А если даже отдаст приказ, – да вот прямо сейчас, через застывшего позади в ожидании спецслужбиста, – то удастся ли спасти заложников? Прежде всего – чего уж там, своя рубашка ближе к телу – двух его подчиненных?.. Даже с учетом того, что на кону сейчас стоят жизни его людей, сотрудников «Бастиона», он должен действовать хладнокровно. Проявлять выдержку. Да, это будет стоить ему новых седых волос – куда уж больше, впрочем, он и так весь седой. Но все равно надо тянуть время… до последнего.

И еще он думал в эти драматические мгновения вот о чем. Дать немедленное согласие на вариант «басмачей» тоже нельзя. Моджахеды что-то заподозрили. Не зря Умар ввернул в разговор упоминание о шпионах, засланных в монастырь. Это может быть случайной оговоркой, импровизацией. Но не следует полностью исключать и того, что за эти словами стоит трезвый расчет.

Кэп ощутил, как взмокла спина, а губы, наоборот, пересохли. Усилием воли он переключил мысли, отбросил эмоции и заставил себя думать исключительно о деле.