Борт 556

Я напуганный этим до ужаса налетел на ту дверь. И пытался сорвать ее совсем с места, чтобы ворваться внутрь самолета. И помочь, хоть чем-то Дэниелу. Но, эта чертова металлическая и толстая бронированная дверь, не поддалась ни на дюйм моим физическим усилиям. Она была тяжелой. И ее заклинило. Причем намертво в таком состоянии, наискось застряв в дверном проеме, между, верхом и оставшейся погнутой при ее падении дверной толстой петле.

Я дергал ее взад и вперед, что только было своих сил, но все было бесполезно.

Я схватил кувалду и начал колотить эту чертову покалечившую Дэниела дверь. Грохот от моих ударов кувалдой стоял не слабый. И сотрясал все вокруг. И всю носовую часть самолета. С нее сыпался, вниз рассеваясь, белый песок и ржавчина.

Я не видел, что там творилось, теперь за той дверью. Думаю, Дэни, пережал, чем-то обрезанную истекающую кровью руку. Что-то там смог сделать.

Я бросил кувалду и, подняв фонарик Дэниела, выплыл через разломленную и исковерканную крышу верхней кабины. и проплыл к оконным рубочным разбитым об воду иллюминаторам Боинга. Причем мне пришлось вернуться, прежде чем это сделать. Мне пришлось проплыть назад через весь салон мертвецов стюардов, сидящих в креслах. И вынырнуть над самой крышей головной части носового обломка самолета.

Я вынырнул и перепуганный, позабыв про все на свете, ломанулся на всем ходу работая ластами к кабине пилотов.

Там было полчище медуз. Они привлеченные текущей из руки Дэниела кровью, буквально облепили пилотную кабину своей желеобразной серой массой. И там был мой друг Дэни. Он вылез наполовину из одного из разбитых о воду иллюминаторов самолета. Вылез, высунув в маске голову и целую машущую мне руку. Он был в шоке от боли. И тянул мне руку, раскрытыми пальцами, прося помощи.

Медузы окутали всего Дэниела, торчащего наполовину из кабины пилотов. Они сплошной массой облепили его. И, он махал мне целой правой рукой, прося о помощи. Их привлекла его текущая в воду кровь от отрезанной руки. Он задыхался. У него уже кончилась вся смесь в баллонах. И, они были уже, почти пустые за его плечами. И Дэни ими звонко бился об верх разбитого окошка рубки Боинга.

Я пытался пробиться к нему сквозь эту массу желеобразных жителей моря. И пытался вытащить Дэниела из оконного иллюминатора пилотной кабины, но не мог. Все было бесполезно. Дэниел застрял намертво.

Он бился баллонами о верх иллюминатора, и не мог выйти наружу. Эти литров на двадцать четыре уже пустые его баллоны, не давали возможности пролезть в разбитое водой окно рубки самолета. Оно было, более узким и не рассчитанным на выход человека. Но, Дэниелу, пришлось лезть сквозь него. У него не было выхода. И мы были оба в состоянии паники и ужаса. И на этой кошмарной глубине для аквалангистов не соображали совершенно, уже и толком, что делали.

Дэниел паниковал и делал то, что не должен был делать. Изматывал себя, дергаясь, застряв в том окошке, и истекал кровью. У нас кончалась кислородно-гелиевая смесь в баллонах у нас обоих, и мы были в ужасе и панике. Мало того, Дэниел, потеряв руку в шоке от боли, терял уже сознание. И я, стукая его по голове рукой, приводил в чувство, пытаясь выдернуть из самолета. Отстегнув баллоны и сбросив с плеч Дэниела, я тащил его за акваланг через то разбитое покореженое от удара о воду самолетное окошко.

Он был в отчаяние и слабел. Учащенно дышал через мундштук и шланги акваланга. Расходовал смесь в бешенном количестве.

Это был конец! И я это понимал как никто другой. Я понимал, если его не вытащу из этого чертового искореженного разбитого о воду окна кабины, то он погибнет здесь в таком вот положении.

И я тянул Дэниела, что есть силы через этот разбитый оконный иллюминатор рубки Боинга. Если бы это мне удалось тогда, то Дэниел был бы спасен. Я бы его дотащил бы до нашей яхты. Я так думал тогда, но я не знал, что не смог бы сделать этого, потому как за нами наблюдали со стороны. Здесь же недалеко. Наблюдали те, кто уже был здесь. Они пришли за золотом, и мы их спугнули. И они не напали на нас сразу, а наблюдали за нами со стороны. И ждали нужного момента. Они не дали бы и так нам уйти отсюда живыми.

Вероятно, они приплыли сюда следом за нами, когда мы уплыли отсюда назад на яхту. И они не рассчитывали того, что мы скоро вернемся. Они пришли за своим золотом. Но, мы им теперь мешали. И ждали момента к нападению.

* * *

Чудовищная боль не давала Дэниелу покоя. И усиливала его погибельное состояние. Он уже не слышал меня, и не обращал на мои жесты руками внимания. Он был в состоянии полного шока. Он начал терять опять сознание. Я снова, ударил его по голове, чтобы привести в чувство.

Я показал ему, чтобы он дышал реже, и менее глубоко. Но, было бесполезно. И, он уже меня не слушал. И надо было, что-то делать, но, что?!

Дэни терял много крови и все время отключался. Эта отрубленная падающей тяжелой герметичной дверью его левая рука. Она была, там, где-то в облаке вытекающей крови. И я не видел ее из-за большого количества облепивших нас медуз.