Борт 618

Не говоря больше ни слова, он кинулся по узкому проходу десантного отсека к креслу механика-водителя.

Лиза, на бледных щеках которой горел лихорадочный румянец, так же молча полезла в тесную кабинку башенного орудия БМК.

— Кружи по поляне, пока мы не убедимся, что они нашли Сэма! — произнесла она, надевая на голову тонкий обруч внутреннего коммуникатора с крохотным микрофоном на дрожащей дуге. Пальцы Лизы уже сновали по сенсорам активации орудийного комплекса.

— Держись… — буркнул в ответ коммуникатор голосом Лайта.

Через секунду огромная, тупоносая бронемашина, покоящаяся на шестнадцати чудовищных, ребристых колесах, взревела двигателем и попятилась, задом преодолевая резкий подъем колеи.

Ее башенное орудие повернулось, и звонкая, оглушительная очередь автоматической пушки порвала зловещую тишину притихшего леса.

Снаряды веером хлестнули по броне выдвигающейся БМК противника, но частые сполохи разрывов не причинили многотонной машине особого вреда: Лиза стреляла с таким расчетом, чтобы только разозлить, расшевелить вяло наступающих инсектов.

Похоже, что это удалось. Когда бронемашина, управляемая Лайтом, выскочила на поляну и, подпрыгивая на ухабах, понеслась к покосившейся сторожке, ей вслед уже неслись, выбивая черно-оранжевые фонтаны земли, прицельные очереди ответного залпа.

* * *

Через два часа, оторвавшись от преследования, они выкатились наконец из леса на широкий, прямой, как стрела, участок старой асфальтированной дороги.

Скрипнув тормозами, БМК покачнулась на подвеске и остановилась.

Лайт, выбравшись через люк, спрыгнул, на теплый, растрескавшийся асфальт. Несколько секунд он стоял, подставив разгоряченное лицо ветру, а затем, сплюнув, пошел вдоль борта БМК, считая свежие выщербины от попадания мелкокалиберных снарядов и критически осматривая огромные, литые ребристые колеса, щедро нашпигованные осколками.

Вслед за Лайтом из раскаленного нутра бронемашины выбралась Лиза. Ее лицо было серым, как скверная оберточная бумага. Отойдя в сторону, она присела на обочину, невидящим взором уставившись куда-то вдаль.

Лайт, обойдя машину, подошел к ней и сел рядом.

Некоторое время они молчали. Потом Лиза искоса, посмотрела на него и спросила:

— Ты точно видел?

Он утвердительно кивнул:

— Да. Они вынесли его из сторожки и поволокли к бронемашине. Но не понимаю, с чего это вдруг они станут оказывать Сэму помощь? — Он повернул голову и испытующе посмотрел на Лизу. — Тебе не кажется, что настало время поговорить? — мрачно спросил он.

Лиза кивнула, соглашаясь. На душе было пусто и мерзко. Оттуда опять вымели все, оставив лишь боль, дикую, ни с чем не сравнимую боль…

— Курить хочется… — внезапно призналась она, — четверо суток без сигарет.

Лайт сощурился, вставая. Схватившись за укрепленный на броне поручень, он легко закинул свое тренированное тело внутрь бронемашины и прошел вдоль борта десантного отсека БМК, сосредоточенно постукивая по облицовке.

— Так быстро сматывалась с «Галатеи», что не успела прихватить с собой сигареты? — раздался из нутра машины его приглушенный голос.

Лиза горько поджала губы. Он не доверял ей, возможно, просто ненавидел… и следовало признать, что у Лайта было очень много оснований для подобного отношения к ней.

— Нет, просто система регенерации воздуха в капсуле не располагает к курению, — поборов горечь, ответила она. — Послушай, Лайт, может быть, ты перестанешь злиться?

— Угу… — невнятно ответил он, отковыривая облицовочную панель. Кусок пластика с хрустом освободился от фиксаторов. Лайт просунул руку в образовавшуюся нишу и вынул оттуда пакет вакуумной упаковки.

Вскрыв его, он покачал головой.

— Надо же… «Золотая Галактика»… — Он вернулся к люку, спрыгнул, на землю, сел и небрежно протянул Лизе пачку. — Сигареты тысячелетней давности, — отрекомендовал он свою находку. — Там в НЗ еще есть консервированное мясо, натуральный кофе, шоколад и сахар с Земли. Думаю, одна порция потянет штук на пять, в твердой валюте. Эти насекомые ни хрена не смыслят в человеческой психологии, верно?

Лиза сосредоточенно смотрела себе под ноги, на растрескавшийся, выветренный асфальт старого дорожного покрытия. Какое, к черту, значение теперь имели деньги…

Лайт вскрыл пачку и прикурил две сигареты — одну себе, другую ей. Лиза приняла сигарету, зажала ее между дрожащими пальцами, потом взглянула в серые глаза Лайта и вдруг безудержно, беспомощно разрыдалась, уткнувшись в его плечо.

Она ничего не могла поделать с собой. Ее плечи сотрясались от рыданий, горе и безысходность последних суток выходили наружу в судорожных всхлипах.

Лайт некоторое время сидел в напряженной позе, потом не выдержал и осторожно пригладил ее растрепанные волосы.

— Не злись на меня, прошу… — спустя некоторое время тихо произнесла Лиза, отстраняясь.

Он пожал плечами. Злиться и психовать действительно не было смысла. Теперь они в одной лодке. Им следовало подумать о том, как выжить, а не о том, как перегрызть друг другу глотку. Хотя он был совсем не прочь получить от нее больше информации, чем несли судорожные всхлипы. Ладно… пусть выплачется.