Борт 618

— Я совершенно не тот, кем мог показаться тебе. — Он отвел взгляд и продолжил, медленно и тщательно подбирая слова: — Я вышел с самого низа, чудом выкарабкался со дна этого города, из его реальных и виртуальных глубин. Ты знаешь, сколько жителей вмещают в себя дома южного района?

— Нет, — отрицательно покачала головой Лиза.

— Семь миллионов, — произнес он. — В среднем это два с половиной миллиона семей, в каждой из которых есть дети. Почти все обитатели многоквартирок работают вахтовым методом либо на сельскохозяйственных угодьях западного материка, либо на орбитальных промышленных комплексах. Большинство — семьи послевоенных эмигрантов, появившихся на Кассии после окончания Второй Галактической, когда все окрестные колонии еще лежали в руинах. Кассия тогда была одной из наиболее сохранившихся богатых планет, но сельскохозяйственный уклон экономики сыграл в последующем злую шутку с ее обитателями: послевоенный голод кончился, вокруг быстро расцвели разоренные войной миры, и в области сельского хозяйства наступил самый настоящий кризис перепроизводства.

Сэм излагал свои мысли относительно исторических путей развития Кассии так непринужденно, что становилось очевидным — он глубоко владел этим вопросом, интересовался им, и такое отношение к истории действительно ломало уже сложившийся в душе Лизы стереотип…

— Наша дешевая еда более не ценилась на галактическом рынке, не шла нарасхват, как в первые послевоенные годы. Те «сливки», что удалось снять в период голода, быстро иссякли, и Кассия вдруг оказалась перед реальной перспективой стать обыкновенным заштатным мирком.

Сэм отпил глоток вина и сел в кресло напротив Лизы. Протянув руку, он долил бокалы и продолжил, заметив, что она внимательно и напряженно ждет.

— Почти тысячу лет Кассия действительно пребывала в забвении. Все это время длился так называемый орбитальный долгострой: в околопланетном пространстве с переменным успехом и почти вековыми остановками шло строительство внеатмосферных заводов-спутников. Кассии была жизненно необходима собственная промышленность, и в конце концов заводы были построены. На планету вновь хлынул поток рабочих-эмигрантов с других, более загрязненных или менее благополучных миров. Среди людей, прилетевших сюда в начале нынешнего века, оказались и мои родители, которые эмигрировали со Стеллара, безвоздушного спутника планеты Рори, который быстро пришел в упадок после развала Конфедерации Солнц. Существовавшая на нем многие века база космофлота, принадлежавшая Патрулю Совета Безопасности Миров, закрылась, и миллионы людей потеряли тогда работу. Мне исполнился год, когда родители эмигрировали со Стеллара, а сестра родилась уже тут, на Кассии… — Произнося слово «сестра», Сэм на миг запнулся, но спустя секунду задумчиво продолжил: — Вся моя сознательная жизнь связана исключительно с Александрийском, его окрестностями… Стеллар я совершенно не помню, — признался он, — поэтому и считаю Кассию своей настоящей, единственной родиной, хотя, если заглянуть в мою статкарточку, там будет написано, что я уроженец милитаризированного спутника Рори.

Лиза при этих словах Сэма непроизвольно вздрогнула.

Помнила ли она свою родину?

После всех событий и потрясений ей было сложно найти ответ. Она уже поняла, что полагаться на свое прошлое мироощущение нельзя, и осознание этого тяготило.

Оставалось слушать Сэма и надеяться, что вскоре и она сможет так же убежденно и однозначно говорить о своих жизненных привязанностях.

— Ты был связан с виртуальными мирами Сети? — спросила Лиза, желая повернуть разговор в русло проблем, которые ее волновали.

Сэм нахмурился, помрачнел.

— Все мы так или иначе связаны с Сетью. Она — часть нашей жизни, — ответил он.

Лиза чувствовала, что ему и больно, и необходимо поговорить о виртуальной изнанке реальности. Что-то присутствовало в его жизни такое, о чем не говорят на людях, а хранят в душе, но иногда это сокровенное необходимо высказать, иначе мысли начинают сжигать тебя изнутри, превращаясь уже не в память, а в душевную опухоль, нарыв, который может лопнуть самым непредсказуемым образом.

— Да, я был очень тесно связан с Сетью, — немного помолчав, произнес он, не замечая, что его бокал давно опустел.

Лиза едва пригубила свое вино и смотрела, как по зеленоватому стеклу бутылки сбегают капельки сконденсировавшейся влаги.

— Сэм, я ведь не настаиваю на том, чтобы ты рассказывал, — неожиданно для самой себя произнесла Лиза. — Ты и так достаточно сделал для меня.

— Пустое… — Он махнул рукой, потянувшись за сигаретами. — Мне не с кем отвести душу, Лиза, — признался он. — Сейчас все, кто меня окружает, либо зависимы от Семена Крайнева, либо стоят над ним. — Он слабо улыбнулся такой трактовке самого себя, и краешки его губ при этом опустились, придавая мелькнувшей улыбке явный оттенок горечи, недосказанности… — Приходится контролировать каждое свое слово, — пояснил он, — а это тяжело, поверь. Когда из отношений с людьми уходит искренность, то взамен внутри поселяется лишь пустота…