Борт 618

За стенами бревенчатого сруба уже брезжил рассвет. Кучевые облака толклись у далекого горизонта, а из-под них, пробиваясь алой полоской зари, вставало солнце. Ночные обитатели леса уже угомонились, мрак отступил, вокруг посерело, во влажном и стылом утреннем воздухе плыли терпкие запахи вперемешку с легкими полосами тумана.

Мир казался умытым, свежим, льдисто-холодным…

Если бы не гробовая тишина, нависшая над лесом, это утро могло бы показаться приветливым и чистым, но что-то заставило смолкнуть проснувшихся птиц, уничтожая ощущения радости и покоя.

Лизе снилось, что ее захлестывает черная, вязкая волна непонятной субстанции.

Удушье накатывалось на нее, заставляя вскрикивать, превращая сон в кошмар, а дыхание — в судорожные конвульсии. Это было давление на разум…

Наконец она открыла глаза.

Реальность не сразу проникла в сознание. В первый миг ей стоило огромных усилий вспомнить, где она.

Затем до ее слуха дошел уже знакомый басовитый гул.

Она привстала со своей жесткой постели — оструганной деревянной лавки и потерла щеку, на которой отпечаталось ребро от шейного кольца снятого гермошлема. Мягкая ткань скафандра, согревавшая и оберегавшая ее тело, зашуршала, когда Лиза со стоном выпрямилась.

Все мышцы затекли от неудобной позы и жесткого ложа. Засыпая, она сняла гермоперчатки и сейчас пыталась холодными пальцами массировать щеку.

Ощущение реальности наконец начало возвращаться к ней вместе с болезненным покалыванием тока крови в онемевших мышцах.

Лиза прислушалась, сначала к самой себе, а затем, удостоверившись, что все неприятные ощущения ушли вместе с вязким, кошмарным сном, — к окружающему миру.

Что-то надвигалось на поляну со стороны леса. Она четко различила басовитый звук работающих вдалеке двигателей, и всю сонливость, заторможенность как рукой сняло. Вскочив на ноги, Лиза метнулась к ближайшей бойнице, осторожно приоткрыла деревянный ставень, заслонявший узкую вертикальную прорезь в бревнах, и выглянула наружу.

За те годы, что сруб стоял заброшенным, в бойнице поселился мох, и сквозь его курчавые завитки Лиза смогла увидеть лишь небольшую часть поляны… хотя и этого оказалось достаточно, чтобы вдоль позвоночника пробежала холодная дрожь.

Метрах в пятистах от ее убежища, на самом краю поляны, в воздух поднимались характерные белесые клубы выхлопа от работающего водородного двигателя, которые вились в воздухе, смешиваясь с туманом. Из-за высокой сухой травы было трудно различить саму машину, но зато она отчетливо увидела растянувшуюся по всей ширине прогалины цепь странных существ, которая медленно двигалась от источника белесого выхлопа в сторону заброшенной, покосившейся постройки.

Спина Лизы похолодела.

Значит, все-таки засекли ее высадку, всю ночь шли по следам, и вот теперь догнали…

* * *

Они приближались, медленно, но неуклонно превращаясь из смутных, едва различимых на фоне желтой травы контуров в реальных существ.

Все в них казалось страшным, отталкивающим. Наверное, в этом отчасти была повинна та брезгливость, с какой люди испокон века относились к определенным видам насекомых.

Эти напоминали материализовавшийся кошмар изрядно перебравшего энтомолога. Насекомообразные существа достигали от полутора до двух метров роста, их хитиновые панцири, умытые стылой утренней росой, влажно и неприятно поблескивали. Сегментированное брюхо казалось белесым, остальные покровы варьировались по окрасу от темно-коричневого хитина на спине до грязного, болотно-зеленого, покрывавшего хрупкие на вид конечности, которые смотрелись как уродливая пародия на строение человеческого тела. И руки, и ноги инсектов казались просто приклеенными по бокам заостренного книзу туловища.

Они двигались ровно, размеренно, не ломая строя, не разговаривая, не издавая никаких звуков, словно были не живыми существами, порожденными чуждой человеку эволюцией, а каким-то биомеханическими подобиями жизни.

Чем ближе они подходили к старому срубу, тем отчетливее проступали отдельные черты строения их тел и тем явственнее ощущалась волна катившегося перед цепью инсектов леденящего ужаса.

Лиза читала про эту расу, поселения которой были обнаружены сначала в заброшенной Сфере Дайсона, открытой некоторое время назад, а затем и на загадочной Деметре, где люди и насекомоподобные наследники древнего разума долгое время вели кровопролитную войну.

По обрывочным сведениям, которые сохранила ее память, Лиза вспомнила, что инсекты являются природными телепатами, что именно они, спасаясь от космической чумы три миллиона лет назад, построили недавно обнаруженную Сферу Дайсона, что их раса деградировала после нашествия Предтеч, и в большинстве своем вымерла, сохранив лишь несколько известных анклавов, застывших на уровне первобытнообщинного строя. Все они вели тихую, ничем не примечательную жизнь, находясь, как правило, под опекой Совета Безопасности, а вековое противостояние людей и инсектов на Деметре являлось лишь исключением из общего правила, порожденным особенностями планеты и вынужденным соседством двух таких разных колоний.