Борт 618

Многотонная бронемашина проломила жидкую стену кустарника и вновь выскочила на самый край дренажной канавы, тянувшейся вдоль оплывшей насыпи. Из-под огромных ребристых колес летели комья вывороченной земли. На миг Лизе показалось, что они сейчас перевернутся, но тяжелая машина просто продавила податливую почву, заставив целый пласт земли оползти в канаву, а огромные передние колеса уже зацепились за край дорожного покрытия, задирая нос БМК к лазурным небесам…

Она что есть силы утопила акселератор. Корма бронемашины окуталась белесым облаком, и БМК, ревя на пониженной передаче, тяжело вскарабкалась на дорогу.

Видимо, Лиза в какой-то момент потеряла ориентацию, потому что два грязно-серых крыла железобетонной дамбы, по гребню которой действительно шла дорога, и баррикада из тесно прижатых друг к другу бронемашин на перекрестке — все это возникло в каких-то тридцати метрах от того места, где им удалось вернуться на насыпь…

Дистанция оказалась слишком короткой.

— Не стреляй! — закричала Лиза, намереваясь вновь развернуться, но Лайт уже сжал гашетки залпового огня.

Ей показалось, что мир вдруг укутали ватой…

БМК подбросило в воздух, когда четыре пятидесятимиллиметровых орудия с ревом разрядились в противника, выплюнув по пять снарядов каждое. Белый свет внезапно померк, на несколько секунд наступили черно-оранжевые сумерки, голова Лизы мотнулась из стороны в сторону, когда ударная волна юзом проволокла их машину по исковерканному дорожному покрытию и бросила, заставив пронзительно взвизгнуть перегруженные амортизаторы.

На пульте управления огнем злобно вспыхнули кровавые сигналы, предупреждающие о полной смене боекомплекта, но это уже не играло никакой роли.

— Ты псих… — выдавила Лиза.

Лайт тряхнул головой, уставившись на погасшие мониторы. Внешние камеры, похоже, сбило. Он рванул регуляторы, управляющие наклоном бронированных жалюзи, закрывавших смотровой триплекс, но их тоже заклинило. Тогда он откинул расположенный над головой люк и высунулся в него.

На месте баррикады истекала дымом огромная воронка. Обе бронемашины, покореженные и горящие, валялись под откосами железобетонной дамбы. Вокруг стояла неправдоподобная, ватная тишина.

— Давай, трогай понемногу, мы должны перескочить эту воронку! — Он возбужденно плюхнулся назад в кресло и, блеснув на Лизу глазами, добавил: — Как мы их причесали, а?

Лиза завела заглохший двигатель. Ее навигационный экран не пострадал. Осколки от близкого взрыва пощадили два видеодатчика из четырех, и потому ей не пришлось повторять маневры Лайта.

Бронемашина тронулась с места, медленно сползла в воронку, затем выкарабкалась с другой стороны и резко пошла вперед, набирая скорость.

* * *

За дамбой плескалось подернутое рябью свинцово-серое мелководье. Очевидно, это было не постоянное озеро или водохранилище, а всего лишь следствие весеннего паводка и проливных дождей, потому что во многих местах над водной поверхностью возвышались узловатые стволы деревьев, увенчанные зеленеющими кронами.

Лиза выжимала из бронемашины все возможное, опасаясь, что повреждения, полученные в скоротечном бою, вскоре заставят их остановиться. Под днищем что-то отчетливо скрежетало, но биение колеса прекратилось, наверное, размочаленную резину попросту сорвало с обода.

До указанных на карте запутанных контуров, обозначавших странные коммуникации, оставалось еще километров десять-пятнадцать, когда Лайт, наблюдавший за местностью, заметил впереди растущую вверх и вширь полоску какого-то монолитного препятствия.

— Что за черт… — в сердцах выругался он. — Неужели еще одна дамба?

Лиза не ответила. Все ее внимание было поглощено управлением.

Опустившись в свое кресло, Лайт принялся манипулировать с резервными датчиками навигационной системы. Добившись наконец включения резервных видеокамер и сносного изображения на своих мониторах, он некоторое время разглядывал приближающийся монолит, а затем внезапно присвистнул:

— Знаешь, что это такое?

— Ну?

— Это цоколь!

— Не поняла… — Лиза, почувствовав волнение в его голосе, все же позволила себе взглянуть на увеличенное изображение препятствия. Впереди действительно возвышалась монолитная наклонная стена высотой метров сто, не меньше, и шириной в несколько километров. На ее наклонной поверхности у самой земли угадывались зевы множества входов, в один из которых плавно вливалась их дорога.

— Это цокольный этаж мегаполиса! — возбужденно пояснил Лайт. — Смотри-ка, они даже успели построить половину первого жилого яруса!

Действительно, в туманной дымке испарений, которые поднимались от перенасыщенной влагой почвы, на плоском оснований исполинского цоколя угадывались иззубренные контуры первого жилого уровня города-гиганта.