Бортовой журнал 6

Животному слуху я приписываю нашу чуткость относительно грозящих нам неудач.

Власть должна быть благодарна ему: как ни крути, а выходит экономия – все защищают себя сами. Можно даже поставить памятник животному слуху, столь развитому у вверенного ей населения. Как ни подкрадывайся, а мы всегда начеку.

А сданных налогов хватит только на два удара дубинкой по спине каждому жителю, включая стариков, женщин и детей.

Их траулер разрезал, как бумагу,

По второму отсеку удар пришелся,

Они в базу шли в надводном,

А на траулере все пьяные были,

Вода хлынула во второй,

Один офицер встал на одной переборке, другой – на другой,

Чтоб никто в соседние отсеки не прорвался,

А они и не прорывались,

Аккумуляторную батарею забортная вода залила,

И выделился хлор – им двух вдохов хватило,

Когда их достали, у всех волосы были от хлора розовыми.

* * *

Россия, словно лошадь, все никак не утонет в торфе – ни туда ни сюда.

Ей бы до дна достать, чтоб оттолкнуться и пойти вверх, а то ведь болтает ногами – и все без толку.

А я знаю, зачем нам этот фонд подрастающего поколения, все время тающий, как весенний снег, где-то там, на другом конце.

Он именно для стабильности. Чтоб нас никто не трогал, ибо кто же тронет того, кто за свое спокойствие готов деньги терять в пользу трогающего.

* * *

Однажды я говорил со шведским делегато-депутатом.

Он раньше был директором школы, а теперь вот заседает в парламенте. И живет он рядом со своей приемной. В соседней комнате. Служебное жилье. Открыл дверь – и уже на службе. Я спросил его, насколько его нынешняя зарплата больше той, что была в школе.

– Она меньше.

– Какой же смысл в такой перемене? – удивился я.

А он удивился моему вопросу.

– Но это же почетно, – сказал он. Почетно. У них это почетно. Вот ведь. А я как-то сразу и не подумал.

* * *

Войну я комментировать не хочу. Скажу только: «Господи, хорошо, что они остановились!»

Земля в двадцать первом веке стала очень маленькой. Шаг в сторону– война. Человечество еще не скоро угомонится. Разума нет – страдают невинные. Эти всегда страдают. Так что тут нет правых.

И еще, я полагаю, мировое сообщество в полной мере не оценило этот трюк с российскими паспортами, и в будущем вполне могут появиться китайские паспорта для жителей Хабаровска или, например, курило-японские.

Военная сторона вопроса – танки у нас глохнут, самолеты наши сбивают, а потери наши в основном среди 18-летних пацанов.

Вот это я не понимаю. Если к войне готовились, то почему там 18-летние? Если не готовились, то тогда все понятно.

* * *

На Пионерской площади (возле ТЮЗа) состоится Третий Всероссийский туалетный фестиваль. В программе открытие музея туалетов, конкурс туалетных скульптур, граффити-шоу на туалетных кабинах, конкурс флористов-декораторов, конкурс на лучшую надпись на стене туалета и прочие состязания.

Когда мне в руки попалось приглашение на этот фестиваль, я подумал, что юмор спасет наш город.

Смех – это же защита. Грязь и смрад на улицах калечат сознание, а смех возвращает ему его первоначальный облик.

На туалетный фестиваль надо являться в карнавальных костюмах – это традиция подобных праздников.

Представляю себе чиновников, открывающих это мероприятие, с бумажными унитазами на голове, в костюмах в форме писсуаров и с ершиками, привязанными вместо галстука.

Хорошо бы шли в эти дни пирожные, испеченные в виде небольших рулонов туалетной бумаги, мороженое, напоминающее туалетные кабинки и прохладительные напитки, разливаемые из бочки с надписью «Освежитель воздуха».

Оркестр издает только трубные звуки, а дети обливают всех водой из посудин, напоминающих гульфики.

В огромный макет унитаза может войти любой желающий. Макет должен быть прозрачным, наполненным водой в нужных местах. Тут же можно было бы организовать и коллективное проныривание.

* * *

Тут у некоторых возникают всякие вопросы относительно того, что Покровский (то есть я) не титульная нация (то есть не русский). В связи с чем должен заявить, что все компетентные наши органы знают, что Покровский – титульная нация. Русский. Но родился в Баку и жил там до 17 лет, а потом – училище и Северный флот.

Правда, азербайджанцы тоже меня считали нетитульной нацией. Мама у меня обрусевшая армянка, а по их, азербайджанскому, разумению я не то чтобы не азербайджанец, я даже не русский, я – армянин.

Но и в Армении меня армянином не считают, потому что у меня мама – армянка из Баку и не знает армянского языка, из чего получается, что и я не знаю этого замечательного языка, то есть я не армянин.

На Северном флоте вообще никак не считали, там было всем похеру, какой я нации, и под это дело я окончательно уверовался в том, что я русский, о чем аж с 17 лет во всех анкетах и пишу.

* * *

В Тунис поехали сразу, вдруг, ни с того ни с сего.

Почему в Тунис? Потому что дешевле, чем в Сочи. Странно, но дешевле.

В салоне самолета все время шлялась парочка наших идиотов в футболках с надписью на английском языке: «Опасность! Русский турист!».

В Монастир прилетели ночью. Жарко, запах сгнившей кожи.

– У вас всегда так пахнет?