Бортпроводница

— От кого ждешь звонка? — спросила Розмари. — Прям как подросток, постоянно проверяешь телефон.

— От авиакомпании, — ответила Кэсси, решив, что ложь, которую она выдала вчера Бакли, сойдет и для семьи. — Могут вызвать меня на сегодняшний рейс в Рим.

— Я думала, мы вместе поужинаем, — поджала губы сестра.

— И поужинаем. Это еще вилами по воде писано. Уверена, что проведу вечер с вами.

Но уверена она не была. Несмотря на молчание адвоката и ФБР, Кэсси все еще гадала, удастся ли поужинать с семьей. В холщовой сумке, висевшей на ее плече, лежали книгодержатель, который она украла из отеля в Риме, и серьги в виде маленьких золотых кошек. Она купила их для себя много лет назад в антикварном магазине во Франкфурте, но, вернувшись домой, решила, что на взрослой женщине они будут смотреться слишком манерно. Сегодня утром она упаковала их в коробочку из сувенирного магазина по соседству и взяла с собой в качестве подарка для племянницы. Она решила не ждать до Рождества, чтобы вручить племяннику книгодержатель, — возможно, сегодня ее последний (и единственный) шанс, — и хотела подарить что-нибудь и Джессике.

На слове «подарок» она мысленно запнулась. Вспомнилось, как мать читала ей перед сном книгу. Та сидела на узкой односпальной кровати, облокотясь о спинку, а Кэсси, ей тогда было лет шесть, в пижаме, свернувшись калачиком, прижималась к маминому боку. Они читали один из рассказов Беверли Клири о Бизус и Рамоне.

— «Вот будет подарок, если ты здесь сядешь», — читала мама.

В книге рассказывалось, как Рамона пришла в первый раз в школу и учительница велела ей сесть за стол. Рамона послушно села и отказывалась пошевелиться, ошибочно решив, что получит за это подарок. Кэсси запомнилось ощущение счастья в тот вечер. Ей было примерно столько же лет, сколько Рамоне, ей понравился первый день в школе, а от мамы пахло цветочными духами, смягчавшими запах меди, обычно сопровождавший ее после прихода с фабрики, где она работала секретарем.

Кэсси услышала, как смеются вокруг. Один из морских львов протянул дрессировщице свой ласт для пожатия, а потом хлопнул по ее раскрытой ладони, словно отвечая на просьбу «дай пять».

— У меня кое-что для тебя есть, — обратилась Кэсси к Джессике.

Девочка перевела на нее взгляд. Она сияла. Племянница любит животных, это очевидно. Кэсси отметила, что в ушах Джессики сережки-гвоздики в виде морских звезд, которые ей подарила Розмари, когда в начале лета проколола дочке уши.

— Считай, что это подарок к началу школы, — добавила Кэсси, протягивая коробочку.

Тим повернулся к сестре и улыбнулся.

— Хорошо тебе! Можешь теперь и это потерять на той свалке, которую называешь своей спальней.

Хаос в комнате Джессики, которую будто перевернула вверх дном банда наркоманов, стал семейной легендой. По-видимому, каждое утро перед школой она примеряла три или четыре наряда, бросая отвергнутые вещи на ковер у кровати или на подоконник.

— Есть кое-что и для тебя, — сказала Кэсси, вручая племяннику упакованную статуэтку. — Джессика, подарок для тебя я купила во Франкфурте. Тим, а твой из Рима.

— Тяжелее, чем кажется, — прокомментировал тот.

— Боже, твоя жизнь кажется такой гламурной. Франкфурт, Рим. Если бы только люди знали, — пробормотала Розмари.

Многие годы Кэсси делилась с сестрой историями — иногда противными, иногда унизительными, — случавшимися с ней на работе, так что та знала.

— Нет худа без добра, — сказала она.

Тим благородно дожидался, пока младшая сестренка откроет свою коробочку, прежде чем самому разорвать красную бумагу, в которую был завернут его подарок. Девочка заворковала, увидев сережки, и Кэсси наклонилась, чтобы племянница могла ее обнять.

— Ой, как мне нравится! — объявила та и добавила странную фразу, не по годам изысканную для такой маленькой девочки: — Безупречно элегантные.

Тим за ее спиной закатил глаза.

— Я рада, что тебе понравилось, — сказала Кэсси. — Тим, теперь твоя очередь.

Тим стащил синюю ленточку и разорвал красную бумагу.

— Статуэтка, — только и сказал он, и на мгновение Кэсси вспомнила старую шутку.

Когда кто-то открывает подарок и произносит вслух, что там (соковыжималка, пылесос для машины, кольца для салфеток), это значит, что подарок отвратительный. Она распереживалась, но мгновение длилось недолго, потому что Тим продолжил:

— Я знаю эту историю! Про нее написано в мифах, которые нам задали читать на лето. Никто не думает об этих близнецах как об оборотнях, но, по-моему, это было бы круто!

— Это пресс-папье?