Борцы с нечистью. Том 1

Теперь настал черёд Лёхи идти в атаку. Он набросился на окровавленного священника, и потеснил его в сторону алтаря. Кровь заливала глаза Луки, так что он с трудом успевал парировать выпады противника. Не оценивая пространство вокруг, потрёпанный лжесвященник уткнулся спиной в позолоченный ковчег с «мощами». И потому не смог сделать шаг, чтобы уклониться от очередной атаки. Магический клинок Лёхи рассёк грудь Луки. Он зашатался, и упал на колени, уткнувшись лицом в ковчег и оказавшись спиной к противнику.

Лёха не стал играть в благородство, а попросту воткнул меч промеж лопаток врага. Лука захрипел, сплёвывая кровь на ковчег. «Готов, падла! — юноша поглядел на соратников, гадая, кому сейчас больше требуется помощь — Ирине и Олегу или же Евдокии и Весняне?». Наскоро рассудив, что боярин является более приоритетной целью, Лёха дёрнулся к жертвеннику. Но отец Лука ещё не погиб, хоть и получил смертельный удар.

— Древний! — выдохнул лжесвященник, размазывая кровь по ковчегу. — Взывает к тебе… твой верный раб… Душа моя… ничтожна и не годится… для полного возрождения… Но отдаю её без остатка… хватит на пробуждение… Пробудись!

С этим словом Лука испустил дух.

Лёха уже поднимался по амвону, когда ковчег вдруг задрожал, как если бы кто-то брыкался внутри. От его колебаний тело Луки сползло на пол. Лёха остановился у иконостаса и медленно повернулся. В этот момент крышка ковчега со страшным треском взметнулась с такой силой, что проломила крышу храма. Все прекратили бой: боярин, Олег, Ирина, Весняна, Евдокия и даже чудища замерли. Все уставились на ковчег.

Глава 18 — Перебежчик

В зале повисла такая тишина, что, казалось, будто она ощущается кожей. Первый звук, который отчётливо прорезал безмолвие — скрежет внутри открытого ковчега. Лёха надеялся, что его слуху это только чудится, однако скрежетание повторилось. А затем у боковых краёв ковчега показались фаланги пальцев, обтянутые сухожилиями и кусками тёмно-красной плоти. Пальцы вцепились в ковчег, и с этой опорой их хозяин приподнялся.

В каком-то смысле это действительно были нетленные мощи — частично разложившееся останки, высушенная плоть на костяке. Только зелёный огонь, мерцающий в глазницах ожившего трупа, едва ли имел святое происхождение. Он повернулся, обозревая собравшихся, опустил взор на бездыханное тело Луки, а затем взглянул на свои руки.

Всю эту паузу Лёха лихорадочно перебирал в памяти знания, почерпнутые из бестиариев: что за тварь подпадает под описание мертвеца, которому требуются кровавые жертвоприношения? Юноша находил варианты, мысленно цепляясь за них и ощупывая, чтобы вскоре отбросить, но так и не нашёл удовлетворительного ответа.

Мертвец медленно произнёс что-то на никому не знакомом языке, хотя слова, эхом разнёсшиеся в церкви, через несколько мгновений будто проникали в разум и преобразились там в понятную речь:

— Преображение не завершено. Я поднят раньше срока.

— Владыко! — подобострастно крикнул Воротинский. — Враги твои здесь и желают уничтожить тело твоё!

Оживший мертвец оторвался от созерцания высушенных рук, чтобы ещё раз осмотреть собравшихся. Приостановленная схватка возобновилась с новой силой. Боярин замахал саблей, отбиваясь от Ирины и Олега. Монстры попёрли через угасающее у порога пламя, где их вновь встретила Евдокия — у её ног валялось несколько чудовищных тел с раздробленными лапами и головами.

Только Лёха избрал новую цель. Юноша метил магическим клинком в костлявую шею восставшего. Он не выставил руку, чтобы защититься; не попытался увернуться. Восставший только чуть взглянул на Лёху, и клинок увяз в незримой массе. А затем оживший мертвец чуть шевельнул пальцем, и дерзкого юношу кинуло назад, так что он сбил спиной подсвечник. Кем бы ни было это существо, даже в незавершённом и ослабленном виде оно обладало великой силой.

По мановению тонкой руки поднялись убитые культисты и отец Лука. Но воскресли не личности, а только тела стали ёмкостями для колдовской силы. Иными словами, трупы восстали как зомби. Одни пошли к Евдокии, а другие направились к алтарю.

— Что же ты наделал, ирод! — орал Олег, отбивая топором саблю Воротинского. — Хучь разумеешь, кого призвал из преисподней?!

Боярин мстительно усмехнулся и ткнул саблей в сторону Ирины. Ей же пришлось ненадолго отвлечься, чтобы встретить подступающих зомби.

У Евдокии осталось всего два горшка с «греческим огнём». И больше женщина не собиралась сдерживаться в его применении. Один полетел в стену — пламя охватило брёвна и быстро поползло к потолку. А второй горшок Евдокия бросила в существо, до сих пор стоящее в ковчеге. Ёмкость повисла в воздухе в полуметре от восставшего и пламя горящего платка потухло. Затем горшок упал, а когда разбился, то вместе с его осколками по полу разлетелись куски заледеневшего «греческого огня». Столь же играючи восставший расправился с пожаром: призвал заклятье холода, которое так нещадно подавило пламя, что на обгоревшей стене заблестел иней.