Боруэлла

Округлив глаза, я вопросительно посмотрела на Вадика. Тот кивнул.

– Понимаешь, – доверчиво сказал Вадик. – Не так страшно проиграть, как важно выиграть.

– Может быть, вам стоит хором что-то сказать? – предложила я.

– Чтобы было две какашки? – хмыкнула Аня. – Нет уж. И нам всего месяц осталось продержаться. Лично я как-то потерплю. Передай Вадику, если он хочет говорить хором, пусть говорит один.

Внезапно лицо Ани стало мрачным, будто вместо меня и Вадика она увидела не меня и Вадика. А когда люди беспричинно вот так вот омрачаются – это признак! Правда, непонятно чего…

– Аня! – бодро сказала я. – Наконец-то ты предстала перед общественностью в истинном облике!

Аня свела брови:

– Не мешай. Я вывожу мысль на лицо.

– Заметно. Видимо, мысль отчаянно сопротивляется, – добавила я.

Но Аня не обратила никакого внимания на моё замечание.

– Слушай, Элька, – осторожно сказала она. – Ты сама до дома дойдёшь?

– Смотря до какого дома, – с сомнением ответила я. – А вообще я собираюсь Борьку дождаться.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Аня. – Попрощайся за меня с Вадиком. Я побежала.

Она и правда побежала! Правда, сначала примирительно щёлкнула меня пальцами по кепке.

– Аня! Не бросай меня на произвол Борьки! – крикнула я вслед, пытаясь ухватиться за рукав Аниной рубашки. – Ты куда?

– Потом расскажу! – крикнула Аня и растворилась в толпе школьников.

Вадик вздохнул, подняв и опустив плечи, подпрыгнул и уселся рядом на подоконнике.

– Это у неё опять фраза какая-то появилась, да? – спросила я.

– Опять, – тихо подтвердил Вадик.

Улыбнувшись, я толкнула Вадика плечом, тот сдержанно захихикал, прикрывая рот ладошкой.

– Вадик, давай ты урок прогуляешь? – предложила я. – А то мне тут в полном одиночестве сидеть придётся. А это небезопасно… для окружающих.

– Ты что? Я не могу…

В ответ на это я попыталась изобразить только что увиденное «проступание мысли на лицо».

– Я правда не могу, – виновато сказал Вадик. – Ладно, подожди.

Он резво спрыгнул с подоконника и побежал навстречу какой-то великовозрастной девчонке.

– Светлана Львовна, – обратился он к ней, наклонив набок голову. – Можно, я урок прогуляю?

– Вадик? – ошарашено сказала та. – Ты это серьёзно?

– Я серьёзно, – подтвердил Вадик. – Ведь это один всего разочек! И… чтение же.

– Читаешь ты, конечно, отлично, – сказала Светлана Львовна. – Но кого мне в твоё отсутствие в пример другим ставить?

– Себя, – сказал Вадик и широко улыбнулся.

– Это непедагогично, – несерьёзно сказала Светлана Львовна. – Беги уж. А то кто-то из-за любопытства сейчас с подоконника свалится. Надеюсь, отдаю тебя в хорошие руки?

– В замечательные! – крикнула я.

Полосатая жизнь

После того как прозвенел звонок, мы немного посидели молча, провожая взглядом каждого Вадькиного одноклассника, скрывающегося за дверью. Те оглядывались на нас немного завистливо. Когда Вадик отворачивался, я показывала его одноклассникам язык.

А потом стало очень тихо. В прошлый раз я не обратила внимания, что в этой тишине почти всё старается молчать и ждёт следующего звонка, чтобы ожить. Как будто каждый урок для всех классов – это недолгая зимовка…

Вадик поднял руки и положил их на колени.

– А у меня трагедия, – наконец сказал он. – Чёрт побери.

Ну вот представьте себе Вадика и это его «Чёрт побери»! Естественно, у меня отвалилась челюсть и ничего сказать я не смогла. Но Вадик выручил меня и продолжил сам:

– От меня партнёрша ушла…

– Кто-о-о?

– С бальных танцев ушла. С которой я танцую… танцевал. Скоро соревнования, а она ушла. Без-воз-вратно.

– Ну и что? – сказала я. – Подумаешь! Вооружись дубинкой и отбери другую у кого захочешь!

Вадик поднял голову и смахнул ладонью светлую чёлку:

– Ты не понимаешь, Элька. Мы же с ней долго танцуем, с самого начала, а это как… Если два дерева рядом совсем растут, а одно потом вырывают. И, какое ещё дерево ни сажай, так хорошо они вместе уже не будут расти. Или если у картины вырезают половину и засовывают туда эту… репро…репродукцию. Или…

– Понятно, – вздохнула я. – А почему она? Переезжает или что-то похуже?

– Похуже, – согласился Вадик. – Она теперь просто не хочет танцевать. А танцует она талантливо. Все так говорят.

– У неё изменились жизненные принципы?

– Элька, – осторожно улыбнулся Вадик. – Ей семь лет! Она всего на два года старше тебя.

Вадик погрустнел и стал в подоконнике пальцем ковырять. Я тоже сразу замолчала. Мне стало жалко и Вадика, и подоконник тоже. Они оба ни в чём не виноваты, просто так сложились обстоятельства! Если бы рядом вместо Вадика сидел Борька, я бы сказала: «Так тебе и надо, от тебя кто угодно сбежит» – и всё тут. Только чувствовала – надо сказать что-то утешительное, но у меня как будто словарь с утешительными словами, фразами и междометиями потерялся. Вадик вздохнул, и я тоже вздохнула. Если бы он только сказал, как ему можно помочь! Что угодно сделаю, только пусть он не грустит…

И, будто в ответ на мои мысли, Вадик тихо сказал:

– Я подумал, может быть, ты будешь вместо неё? Я попрошу, тебя возьмут. А научишься ты быстро, я знаю…