Боруэлла

Она отпустила детей, но никто уже ко мне не рвался. И у всех был грустноваторадостный вид. Ко мне подошёл знакомый мальчишка, ткнул пальцем в тигрёнка на футболке и спросил:

– А тепель ты кто?

– Заключённая, – понуро пробурчала я и вздохнула.

На самом деле всё было не так уж плохо. Вернее, чуть лучше, чем я ожидала… Дети меня полюбили.

Они ходили за мной стайками от двух человек до всей группы целиком, просили поиграть с ними, что-то рассказать. «Страшную историю! Хотим страшную историю!» – кричали они наперебой.

– Шёл-шёл и умер, – говорила я, а они радостно визжали.

Дети даже выпили моё молоко, от которого я наотрез отказалась! И котлету съели, хотя этого я не просила. Пришлось пройтись по тарелкам и восполнить утраченное в десятикратном размере.

Я подумала, что из детей такого возраста я наверняка могла бы собрать настоящую армию – сильную, могучую, непобедимую!

Иногда плачущую и вопящую, но всё же очень обаятельную. И если пустить их на битву с Борькиными родителями или самим Борькой, который от похода в детский сад меня так и не спас, то психической травмы противникам было бы не избежать.

Воспитательница, по-моему, со своими прямыми обязанностями совсем не справлялась. Она только со стороны наблюдала, как мы играем в Маугли (после того, как меня долго уговаривали поиграть, я выбрала из всех игр самую безобидную. Дети же!).

А играли мы так: в группе было двадцать человек, поэтому в игре оказалось десять Маугли и десять волчат (естественно, «Мауглями» хотели быть все, но я восстановила справедливость). Я была волчицей и воспитывала своих «детей», отпустив их поиграть во чистое поле. Те радостно кувыркались, рычали, охотились на хищников, бабочек и мух…

Наблюдая за этим безобразием, я случайно встретилась взглядом с воспитательницей. Мы не выдержали и рассмеялись… Спустя несколько минут она подошла ко мне и тихонько спросила:

– Эля, я выйду ненадолго, посидишь с детками? У тебя неплохо получается.

И подмигнула.

Где Эля? Какая Эля? Поскольку обращались ко мне, я сказала:

– Ошибочный запрос. Человека с такой кличкой в окрестностях не обнаружено. Проверьте правильность произношения и повторите поиск. Слова на жаргоне работников детского сада не рассматриваются.

Когда через пятнадцать минут мы выяснили все противоречия, я осталась по эту сторону двери, а воспитательница исчезла в неизвестном направлении, навеки унося с собой тайну необходимости столь внезапного самоудаления.

Дети повели себя странно. Они сразу же прекратили играть, оделись (ну, Маугли же в одних трусах всегда ходил…) и выстроили маленькие стульчики полукругом, уселись на них, сложив руки на коленях, а меня усадили напротив. Я не сопротивлялась – от удивления иногда со мной такое бывает.

Несколько секунд дети молчали. Наконец кто-то попросил:

– Почитай нам книжку…

А другой:

– Расскажи нам сказку!

А третий:

– Хочу домой…

– Дорогие подопечные! – громко сказала я. Дети доверчиво заулыбались. – Волею судеб вы вверены мне в мои самые честные, справедливые и добрые руки. А это значит, что я сейчас же, незамедлительно, должна начать процесс воспитания. Воспитание – это очень интересный процесс, потому что для одной стороны – это эксперимент, а для другой, так сказать, подопытной овечки…

Услышав слово «овечка», кто-то отчётливо заблеял, остальные засмеялись.

– Не так, – укоризненно сказала я и воспроизвела нужный звук. – Вот как надо.

Малолетний народ сразу активизировался, и со всех сторон посыпалось:

– Покажи корову!

– Собачку, собачку!

– Как мой папа храпит!

– Ворону покажи!

– Голодного котёнка!

– Р-р-р-ажжъярённого льва!

– Газировку!

– Покажи, покажи, покажи!..

Слова и визг, как град, рушились на мою голову. Тысячи рук тянулись ко мне, миллионы глаз смотрели выжидающе, жалобно…

– Спасите! – закричала я и бросилась к двери, дёрнула на себя…

– Аня! – радостно закричала я. – Анютка!

И бросилась моей спасительнице на шею.

Прибежавшую на мой крик воспитательницу мы уговорили довольно быстро, и вскоре я оказалась на свободе. Вероника Андреевна просто не могла противостоять фактам!

– Ты знаешь эту девочку? – заботливо спросила воспитательница.

– Конечно, знаю! Это знакомая сестричка.

Воспитательница немного растерялась:

– Это как?

Ну и что мне ей говорить? Уважаемая Вероника Андреевна, представляю вам лучшую предсказательницу всех времён и народов, потенциально опасную для общества девочку, с которой мы познакомились позавчера, а она случайно оказалась родственницей моего хорошего знакомого Вадика, а именно двоюродной сестрой. Сестра моего знакомого – значит, знакомая сестра! Что непонятного?

– Ну просто знакомая сестричка, – повторила я. – Это значит, что в некоторой степени она сестра и в некоторой степени я её знаю!

Воспитательница приготовилась сказать ещё что-то, но тут подбежали две девочки приблизительно моего возраста.

– Вероника Андреевна, там ваш Сашка опять сбежал! Мы в окно видели! Только что!

– Ох! – взволнованно сказала Вероника Андреевна и направилась к двери. – Опять Сашка! Догнать бы… и три часа в углу без права амнистии!

– А мы? – спросила я. – Мне можно идти?