Борух Баклажанов. В поиске равновесия

«Каждый человек способен на многое, но, к сожалению, не каждый знает, на что он способен»[6]. Любой знает эту фразу из известного советского фильма, а кто не знает, в примечаниях посмотрит. Шоковая терапия – великий инструмент. Он ключ, приоткрывающий дверь в кладовую людских возможностей, которые так и пролежали бы там в пыли времени и забвения, не найдя выхода наружу, и он же спасательный круг для человека, припертого жизнью к стене.

Примерно об этом Баклажанов как-то беседовал со своим давнишним приятелем, разговорившись с ним о боксе. За пару дней до разговора Борух услышал по телевизору, как один аналитик записал Роя Джонса в тройку величайших боксеров 20-го века, и Баклажанову показалось, что тот просто позабыл некоторые имена. Феномен Али, разумеется, был бесспорен, но на пьедестале оставались еще два места. Они вдруг заспорили, вспоминая два боя прошлого столетия, а именно, «Триллер а Маниле» между Али и Фрейзером и бойню в Киншасе и противостояние первого с Джорджем Форманом. Эти два великих события являлись ярким примером действия шоковой терапии на личность, коей и являлись все трое.

1 октября 1975 года на Филиппинах сошлись два величайших боксера того времени, у которых был друг к другу ряд вопросов. Али всегда любил почудить и побеседовать с соперником во время боя – такой уж он был человек.

– Мне говорили, что ты уже не тот, Джо? – спросил он у Фрейзера, буквально вынимая из него душу серией ударов, которые просто невозможно было вынести простому смертному.

– Они обманули тебя, чемпион, они обманули! – ответил Фрейзер, снеся ему голову ответным хуком и показав, что шоковой терапии он был не подвластен.

Неизвестно, чем закончился бы бой в виду определенных обстоятельств в его концовке, но результат его известен. Уже спустя многие годы эти два профессионала признавали величие друг друга, и Али назвал Фрейзера вторым боксером в истории, ну, разумеется, после себя самого.

За год же до этого 30 октября 1974 года состоялся тот самый «Грохот в джунглях» в столице тогдашнего Заира. Али уже тогда любил поговорить во время боя и все также вел диалог. На тот момент Форман был в значительно лучшей форме, осыпая противника градом тяжелейших ударов, и в какой-то момент всем показалось, что Али просто перестал дышать. Затем он поднял глаза на Формана и спросил: «И это все, на что ты способен?». У Формана во всех смыслах опустились руки, и результат того боя тоже известен. «Я видел бой Джорджа Формана с тенью, – вспоминал Али, – и тень выиграла».

Баклажанов часто обдумывал эти два ярчайших события не только в мире спорта, но и в мировой истории, и понимал, что бокс не только остановился – он катился назад. Неизвестно, как сложилась бы его история в 20-м веке, родись Рокки Марчиано чуть позже. Этот «качающийся маятник» был немногословен, но зато деловит. И головы летели. Из 49 боев в своей карьере он выиграл все, и лишь шестерым соперникам удалось покинуть ринг на своих ногах, так что вопрос о мировом пьедестале 20-го века, наверное, никогда не будет закрыт.

* * *

Ну, так вернемся на родину предков Рокки. Руководство римского лицея также сделало все возможное, чтобы визит советских школьников им понравился. Посещение музеев органично сочеталось с визитами в различные государственные учреждения. Ребят даже возили на центральный итальянский телеканал, где работал ведущим отец одной из учащихся лицея и где визиту советской группы был посвящен целый эфир. Было и посещение итальянского парламента. Школьникам рассказывали о политической системе Италии, о расстановке и балансе сил, в чем Борух тогда мало разбирался, но был безумно горд от того, что, как ему казалось, являлся частью чего-то важного.

Погода в тот день выдалась солнечной, даже жаркой. Уже выйдя из здания парламента, Баклажанов и Гантелли стали ждать остальных. Симоне закурил и задумался. Недалеко от входа в парламент Борух вдруг увидел припаркованный красивый спортивный автомобиль, который не видел даже в журналах.

– Что это за машина? – спросил Борух у Симоне.

– Это «Ламборджини Диаболо», – ответил тот, затянувшись.

– Дорогая, наверное? – не унимался Баклажанов, продолжая буравить машину глазами.

– Недешевая, – лениво ответил Симоне, выпустив очередной клуб дыма.

– Вот ты куришь, Гантелли, а не курил бы ты – смог бы такую же купить, – как-то академично сказал Борух Симоне, который думал о чем-то своем.

Тем временем из здания парламента вышел харизматичный брюнет. Это был невысокого роста мужчина с ослепительной улыбкой. Он не был красавцем, но обладал чем-то притягательным, чего Баклажанов тогда понять не мог. «Явно женщинам нравится», – подумал тогда Борух.

Брюнет подошел к ним.

– Привет, Симоне, – сказал он, протягивая тому руку, – как дела?

– Да вот, только экскурсия закончилась, автобус ждем, – ответил Гантелли, протянув руку в ответ.

– Кто это с тобой? – спросил мужчина, глядя на Боруха и, в свою очередь, протягивая руку ему.

– Я Борух Баклажанов! – сказал тот, ответив на рукопожатие.