Босая для сурового

В груди жжёт лавой, когда она просит меня не отдавать ее, не прогонять, но уже все решено. Девочку уже ждут в пансионате Лондона, где она получит отменное образование и билет в обеспеченную жизнь. Так надо. Нам обоим надо. Нет пути обратно, ведь если сейчас нить эту не разорвать с мясом, я просто сгорю на хрен от этого наваждения, или снова обижу ее, что еще хуже.

Возвращаюсь домой лишь поздно вечером. Не могу раньше, не позволяю себе сорваться, и гнать за ней до самого аэропорта. Нагружаю себя делами и встречами. Лишь бы не думать о кареглазой дикарке, которая уже вывернула мне все мозги.

В доме гробовая тишина. Я один, как волчара, здесь остался. Ноги сами несут в спальню Маши. Разбросано тут все, явно впопыхах собиралась. Вот только не вижу я, чтобы она хоть что-то взяла отсюда, хоть это все уже и ее вещи.

Упрямая она, а еще гордая, мать ее. Все доказать мне что-то хочет, хоть и нечего ей доказывать уже. Не должна она мне ничего давно уже. Я только ей должен. Жизнь нормальную, ту, которую она заслуживает. Которую уже давно заслужила.

А теперь пусть уезжает, уже прилететь как час назад должна была. Пусть так, подальше от меня, ей так безопаснее. Лучше, правильнее.

Звонящий телефон в штанах пробуждает от дурмана мыслей.

– Арбат, тут это…Проблема нарисовалась.

– Не тяни, у меня вот вообще нет желания выспрашивать.

– Бешеная эта, девчонка твоя, сбежала. Я не довез ее даже до аэропорта.

– Что? Что ты сейчас сказал, Лех, ты издеваешься?! Куда сбежала, когда?

– Да мы уже в городе были, а потом ей в туалет прямо срочно приспичило. Она выскочила, а дальше ищи ее в поле. Я реально три часа лазил, всю окрестность обходил, Маша твоя как в воду канула.

– Блядь, Леха, ты остолоп. Она развела тебя, как идиота. Черт!

Отключаю телефон, до хруста его сжимая. Девочка, ну что же ты творишь. Сбежала моя воровка. От меня все-таки смылась.

Вот только не предвидела ты, что я найду тебя везде. Из-под земли вырою. И накажу твою мелкую непослушную задницу.

* * *

Как же ужасно быть девушкой небольшого роста и хрупкого телосложения. Чувствуешь себя прямо мега слабой и уязвимой, особенно по сравнению с огромным бугаем, который за шкирку тащит тебя в какой-то темный переулок.

От страха у меня уже зуб на зуб не попадает, так как я собственными глазами видела, как этот черт Пашку тогда прирезал, и глазом даже не моргнул, а сейчас этим же ножом упирается мне в поясницу. Одно неверное движение, и нет меня больше, а я даже и пожить-то еще не успела.

Я не знаю, что в голове у этого маньяка, но спорить с ним даже не думаю. Он заводит меня все в новые улицы, и постепенно мы оказываемся в таком Богом забытом районе, куда даже я с Пашкой не рисковала никогда ходить.

Тут мельтешит один сброд, шастают опасные группировки и настоящая криминальщина орудует, что уж точно меня не радует сейчас. По сравнению с этими шайками мы с Пашкой были детским лепетом, обычными уличными воришками.

Жадно хватаю ртом воздух. Чего-то меня тошнить начинает, а еще немеют кончики пальцев на руках. От страха. Вокруг ни души, и этот урод меня может прямо тут прирезать, никому и дела не будет до моей жалкой шкурки.

Хоть лезвие все еще впритык упирается в мой бок, я не могу упустить шанса на спасение. Даже одного из миллиона.

– Ну, вы чего, дяденька? Отпустите меня, я вообще никому ничего не скажу. Правда.

– Молчать. Ни звука больше, а то без почки останешься. Они и так нынче дорогие. А у тебя их целых две.

Сразу же рот закрываю. От слов этой сволочи у меня волосы дыбом стают, и я ничуть не сомневаюсь, что он может выполнить свое обещание, а мне как-то еще нужны мои почки, обе притом.

Бугай заводит меня в полуразваленное помещение, которое иначе как сараем нельзя назвать. Вокруг валяются кучи мусора, битый кирпич, какая-то старая одежда. Здесь нет не то что обоев, даже окон не предвидится.

Одни только полуразваленные деревянные остатки подоконников, и те, на ладан дышат.

С ужасом вижу, как он сканирует меня своими черными глазами, словно живьем пожирает.

– Снимай обувь.

– Что? Зачем это?

– Мне нравятся твои кроссовки. Снимай, я сказал.

Сглатываю. Вот уж не ожидала, что последнее отберет. Как же жалко мне эти кроссовки. Мои любимые и единственные. Закусываю губу и снимаю обувь. Бросаю ее этому упырю, который довольно рассматривает бренд.

Я стою босая на этом холодном полу и не знаю, что дальше делать. Могу сигануть в окно, но он догонит и прирежет. Могу толкнуть его в грудь, но не факт, что первый сценарий не повториться.

На улице ночь глубокая уже давно опустилась, и я вижу одно лишь очертание этого маньяка перед собой, а также светящееся лезвие его ножа. Сглатываю, пытаясь унять дрожь в теле. Вот это я попала. Не на шутку прямо в этот раз.

В какой-то момент маньяк ногой отодвигает мешок мусора, и под ним я вижу что-то похожее на дверцу в полу. В этот момент я словно цепенею. Да быть не может. Он же не…

– Залезай, красавица. Посидишь тут, пока я не подыщу тебе применение.

– Что? Вы с что ума сошли? Я не полезу в этот подвал!