Босфор

— Очень хорошо, что пришли, — сказал управляющий, выслушав нас. — В доме завтра освобождается квартира. Небольшая, всего одна спальня и холл. Но уютная и недорогая.

— Когда можно взглянуть?

— Хозяйка сейчас дома. Вернее, бывшая хозяйка.

Обошли дом и остановились перед дверью. Управляющий уверенно нажал кнопку звонка. Из-за двери послышался молодой женский голос.

— Что она говорит? — тревожно спросила Наташа.

— Интересуется, какого лешего нам здесь надо, на ночь глядя, — добродушно ответил я.

— Знакомьтесь, — сказал управляющий, — это Айлин, а это Никита и Наталья. Разберетесь без меня?

Айлин была хорошенькой ровесницей Наташи. Она показывала квартиру, как если бы это был Эрмитаж или мемориальный домик в Шушенском.[25] Несмотря на беспорядок, вызванный переездом, было уютно. Холл перегораживала ширма, образуя небольшой кабинет. В оставшемся пространстве стояли журнальный стол, угловой диванчик — как я не люблю такие диванчики, придуманные словно специально, чтобы ты не мог остаться на ночь! — кресло и стойка с аппаратурой. Были спальня, кухня и ванная.

— Почему переезжаешь? — спросила Наташа, сразу же влюбившаяся в квартиру.

— Нашла дуплекс — две квартиры одна над другой, как бы одна двухэтажная квартира. Мы с подругой давно искали. В самом центре города, на Нишанташе.[26]

— А где живут твои родители? — поинтересовалась Наташа. В последнее время она часто вспоминала маму и потихоньку тосковала.

— В Лондоне, — махнула рукой Айлин, словно это было через дорогу. — А вы были в Лондоне?

Нет, мы не бывали там. Но мы, конечно, относились к породе странников, не держащихся за угол дома, в котором нас назвали нашими именами, подтолкнули к окну и сказали: «Это солнце, это небо, это земля. А это дорога. Идите…» И Лондон наверняка значился в маршрутных листах, начертанных у нас на ладонях.

Подумав об этом, я сходил домой и принес бутылку вина. Айлин поставила на журнальный столик бокалы, еще не упакованные для переезда. Она была из наших — паковала такие вещи в последнюю очередь.

— Вот было бы здорово, если бы вы въехали в эту квартиру! — загорелась Айлин.

— Нам хотелось бы остаться здесь, — сказала Наташа. — Управляющий не возьмет залога…

— Вам надо будет купить номер телефона, — сказала Айлин. — Я перенесу свой номер в новую квартиру.

— Купим, обязательно. Без телефона никак нельзя, — сказала Наташа.

— Я помогу. Съездим на телефонный узел вместе.

Айлин работала помощником администратора в гостинице Шератон. Для девушки ее возраста она получала хорошие деньги, могла себе позволить машину и регулярные вылазки в Анталию.

— Два месяца жили бок о бок и ни разу не встретились, — удивилась Наташа.

— Я затворница, — сказала Айлин. — Большие компании не собираю. На работу встаю рано, возвращаюсь поздно. И вход у меня отдельный. Со мной трудно пересечься.

«Да, живет иной человек в одиночестве всю жизнь, выпрашивает у Бога немножко радости, — подумал я. — А Немножко Радости не собирает большие компании, на работу встает рано, возвращается поздно, и наслаждается отдельным входом в квартиру… Как трудно людям найти друг друга!»

За окном пошел дождь. Было слышно, как он шуршит по стенам, ручьями журчит к мечети. Посидели молча, прислушиваясь к шелесту дождя. Вдруг показалось, что в этой квартире мы давно живем втроем. И нам хорошо вместе. Может, потому, что Айлин чем-то неуловимо похожа на Наташу. И при этом совершенно не похожа на нее. И я мог бы в какой-то момент чуть не ошибиться. Но все же не ошибся.

Шли домой под дождем. От дверей до дверей было метров двадцать. Но мы промокли. Захмелели, хотя выпили совсем чуть-чуть. Нам было весело. Впервые за последние недели.

В спальне на кровати лежала кошка. Залезла через открытое окно. Я запустил в кошку мокрой тапочкой. Мы с Наташей терпеть не могли кошек. За лицемерие и вероломство. И за то, что они не любили собак. Кошка пулей вылетела из комнаты. Как будто весь вечер до нашего прихода только и занималась, что репетировала.

Завалились на кровать. Я стал целовать Наташу. Было холодно. Зарылись в одеяло. Показалось, еще мгновение, и превратимся в сиамских близнецов. Но тут же я подумал, что мы давно уже сиамские близнецы. И у нас одно большое сердце на двоих. И вообще все общее. Словно мы с Наташей работали экспонатами в анатомическом музее, демонстрируя единство многообразия. Только соединительной тканью служил воздух, насыщенный нашими улыбками…

Не смотрели на часы. А когда взглянули, стрелки показывали три. Спать не хотелось. Пошел на кухню и приготовил яичницу. С луком, помидорами, сыром и сосисками. Пока готовил, Наташа сидела в ванной. Принес поднос с яичницей и двумя стаканами вишневого сока, залез в горячую пенистую воду и расположил поднос между нами. Ели яичницу из сковородки, макая в нее хлеб, и запивая соком.

…Проснулся оттого, что вода остыла и стало холодно. Взял два больших махровых полотенца. Одним вытерся сам, в другое завернул Наташу. Она улыбалась во сне. Отнес в спальню и уложил в постель. Она свернулась калачиком. Я ее очень любил и старался не разбудить.