Босфор

Мир устроен просто. Непреодолимым кажется лишь то, что не можешь перешагнуть. Но стоит занести ногу над пропастью, или положить через нее соломинку, как жизнь преображается.

Воздух вокруг наполняется шелестом крыльев!

18

Проснулись счастливыми. С управляющим договорились, что к вечеру, когда Айлин съедет, он отдаст ключи. И можем заплатить всего за два месяца.

Перед выходом было немного времени, и мы складывали вещи. Их было мало. Пока собирались, прикидывали, что купить в новую квартиру. Там не оставалось ни мебели, ни посуды, ни черта лысого — это все принадлежало Айлин.

Вышли из дома и сели в такси. Вскоре можно было выйти и идти пешком — скорости пешехода и автомобиля сравнялись. Вылезать не хотелось.

В начале Шишли[27] я сошел.

Поднял воротник и зашагал в направлении павильона.

Пахло горелой резиной. Это был фабричный квартал. Из вентиляционных отверстий в серых стенах цехов вырывался желтый пар. У проходных толпились люди.

Показал листок с адресом мальчику-разносчику чая. Он держал широкий медный поднос со стаканчиками, похожими на колбы электрических ламп. Мальчик говорил одними губами. Немой.

Через два дома вошли в большой гараж. Там стояло два запыленных доисторических автомобиля. К ним, судя по всему, давно не прикасалась рука человека. Если, конечно, она же не покрывала их пылью.

Поднялись на второй этаж.

За журнальным столиком сидел Саадык. Он разговаривал по телефону. Саадык работал вторым режиссером. Мальчик-разносчик оставил несколько стаканчиков, взял деньги и ушел.

Саадык протянул руку, продолжая разговор на турецком. Я сел и стал прислушиваться, пытаясь разобрать, о чем идет речь. Но Саадык говорил слишком быстро, и я ничего не понял. Он закончил и спросил по-английски, как дела.

— Хорошо, — ответил я и вдруг подумал, а что, если затянуть сейчас перед этим интеллигентным человеком монолог минут на сорок, как у меня идут дела, раз уж он спросил. Но я еще пока плохо знал Саадыка и не стал так шутить.

Саадык провел меня через маленькое кафе, где сидела массовка и незанятые актеры, в павильон, к бару.

— Мы его специально построили для съемок, — похвастался Саадык.

— Хороший бар, — похвалил я и погладил стойку. Так обычно делают в гостях, при знакомстве с детьми и собаками. Гладят, чтобы доставить хозяевам удовольствие.

Это был как бы киношный бар. На стенах висели в рамочках фотографии известных всему миру актеров, сценки из фильмов, какие-то кинограмоты и кинодипломы. Вдоль стен стояли столы, а сам бар находился в центре. Пахло краской, лаком и работой. Глаза немного пощипывало.

— Это потому, что мы доделали декорацию позавчера, — сказал Саадык. — Привыкай.

Я только занялся этим, как в помещение ретиво вкатился невысокий шарообразный человек с отекшим бледным ядром для боулинга на месте головы. Быстрые, все замечающие глазки сидели глубоко и были похожи на жерла двух пистолетов, спрятанных там, где мозг. Пистолеты уставились на меня. Стало не очень приятно.

— Тот самый Никита, — представил Саадык. — А это Тунч, режиссер.

— Есть фото? — спросил Тунч.

Я протянул конверт.

Тунч разложил фотографии. В основном это были Наташины снимки — ее фотографировали чаще.

— Чок гюзель, — бормотал Тунч, возясь с нашими бумажными лицами. — Очень хорошо.

Он еще что-то проговорил Саадыку и ушел.

— Вас взяли, — сказал Саадык. — Обоих. Теперь наш сценарист напишет историю. Конечно, Наташа тоже должна появиться, чтобы познакомиться с Тунч-беем.

— Конечно, — сказал я.

— Это будет любовная история, — продолжал Саадык, присев на тумбу возле стойки. — Нам не хватает в сериале любви. Герои много разговаривают, мало двигаются, иногда поют и совершенно не страдают. Пришло время заняться этим.

— Мы к этому готовы, — поспешно ответил я.

Из коридора послышался шум голосов, и в павильон стали заходить актеры. Саадык представил нас. Они разглядывали меня. До этого актеры репетировали в отдельной комнате, где я еще не был.

— Покрутись здесь, — сказал Саадык. — Посмотри, как мы снимаем.

Я проводил Саадыка до дверей, а потом набрал номер «Платформы». Там попросили подождать. Наконец Наташа подошла.

— Все хорошо! — торопливо сказала она. — С деньгами разобрались. В агентстве ошиблись — сумма получилась на порядок больше.

— Еще бы! У меня тоже хорошо. А теперь еще лучше…

Воодушевленный Наташиным сообщением, зашел в кафе для актеров. Взял чашку кофе, сел за пустой стол.

Кофе был горячий и крепкий.

Ждал, пока остынет, листал пестрые стамбульские газеты и потихоньку разглядывал сидевших за соседними столами.

Преимущественно были девушки. Они производили впечатление единого коллектива. Словно учились в одном классе, или на одном факультете. Или играли в одной команде. Или вместе нюхали кокаин…

Четыре ничего.

Когда отложил газету и взялся за кофе, одна из них посмотрела. Не отвел взгляда.

Так мы смотрели друг на друга какое-то время. Возможно, даже несколько часов…

Пришло время обедать.

Ел за одним столом с актерами. Заметив, с каким удовольствием грызу яблоко, они стали предлагать. Сгрыз еще два до горячего, и одно после.