Босфорская война

Павел Алеппский свидетельствовал, что в 1656 г., после набега на Малую Азию, донцы продавали в Москве захваченную добычу — «одежды, вещи, серебро, золото и османие» (турецкие монеты) — «не по цене их, а на фунты». Так что Т.Г. Шевченко, может быть, и не очень преувеличивал, когда в стихотворении «Гамалия» писал о стамбульском набеге, что шапки казаков были «до верху… полны» золотыми и что золото попросту ссыпали в челны.

Любопытна сохранившаяся опись имущества станицы, которая была задержана в 1630 г. в Москве и которую возглавлял известный донской атаман Наум Васильев (Шелудяк), участвовавший во многих морских походах, в том числе, несомненно, к Анатолии и на Босфор. В походном сундуке у атамана находились «ожерелье муское (мужское. — В.К.) жемчюжное», «серьги золотые з жемчюги… золотников с пять (21,3 г. — В.К.) жемчюгу», «перстни золоти со вставками (камнями. — В.К.)», «ковш серебрен», «чарка винная серебрена», «калитка (сумка. — В.К.) серебрена», «яблоко серебреное» (шар), дорогая шелковая одежда, атласная и камчатная, в частности, атласная чуга (кафтан) с серебряными пуговицами, атласный кафтан с частыми серебряными нашивками, шуба на куньем меху, три шелковые фаты, куски бархата и атласа, «боболев хвост», два горностайных «лоскута», «часы путные» и др.

Среди имущества членов станицы были вещи турецкого происхождения: попоны, зипун, сковорода, котлы, полазы (ковры), полотенце, кушак и кафтан с золотыми пуговицами, крымская и персидская сабли, венгерские ножи, волошские попоны, а также огнестрельное оружие, шахматы, зерновые кости и пр. Значительная, если не подавляющая часть этой «рухляди», без сомнения, была добыта в походах[299].

Разгром казаками неприятельских поселений обыкновенно осуществлялся быстро, в короткий срок, исходя из необходимости безопасного отхода. Н.-Л. Писсо писал, что «грабят и разоряют они с присущей им поспешностью не столько из-за наживы, которую они получают, сколько из-за безопасности отступления, которую они себе обеспечивают: это быстрота грома, предупреждаемого вспышками молнии, которые, когда затихнут, дают картину полного разгрома». В самом деле, налет на босфорские селения в первом походе 1624 г. продолжался всего лишь несколько часов.

Исчезали казаки в большинстве случаев так же внезапно, как и появлялись, до того как неприятель успевал опомниться, подтянуть силы из близлежащих мест и организовать преследование. Современники указывали, что быстрота проведения операций мешала туркам настичь казаков или отрезать им путь отхода. Попытки «схватить» их обычно не удавались потому, что, согласно замечанию Т. Роу, они «убегали». В. Мясковский, сообщая об одном из казачьих набегов, употребил точное выражение: казаки «отскочили и ушли морем». Г. де Боплан также указывал, что, разгромив город, казаки «тотчас же возвращаются и, севши на суда вместе с добычею, плывут в другое место». Некоторые авторы утверждают, что для ускорения и облегчения отхода к берегу казаки даже использовали захваченных лошадей.

При отходе с преследованием казаки могли применять различные хитрости вроде той, что была отмечена у Мангупа: Э. Дортелли свидетельствовал, что казаки «по примеру предусмотрительных охотников на тигров», отходя, бросали добычу, в результате чего «многие из преследовавших разбогатели», а отступавшим удалось уйти в леса.

Если не удавалось оторваться от преследования на суше или на море, то казаки решительно принимали бой даже с превосходившими силами. Иногда оплошность или несчастливое стечение обстоятельств приводили казаков к окружению, и тогда они, умело используя реальные возможности, выбирали какое-либо более или менее укрепленное или удобное место, «садились в осаду» и мужественно защищались до последнего. Так произойдет в 1629 г. в монастыре на острове близ Сизеболы, а в Балчике для обороны будут использованы хлебные амбары.

Обычный успех в набегах подчас приводил казаков к излишней самоуверенности и увеличению срока пребывания в захваченных селениях и у вражеских берегов. Здесь достаточно напомнить, как в течение целого дня казачья флотилия стояла на Босфоре против турецкой лодочной «армады», как во втором набеге 1624 г. казаки находились в устье пролива на берегу или поблизости от него в продолжение трех дней или как двумя годами раньше турки три дня «манили окупом» казаков, все это время самоуверенно пребывавших в захваченном босфорском селении. В последнем случае это привело к казачьему «расплоху» с соответствующими потерями, но было «исключением из правил».

Чаще всего набеги казаков к Босфору и на Босфор, равно как и в других направлениях, завершались успехом казачьего оружия[300]. «Внезапность и быстрота в нападениях, — согласно В.Д. Сухорукову, — были главными причинами их счастливых успехов».