Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»

Очевидно, у Тухачевского сложилось ошибочное впечатление, что в подобных обстоятельствах он станет для Сталина абсолютно незаменимым в грядущих битвах.

Еще раз подчеркнем: сама РККА 1930-х, ее стратегия, тактика, техническое оснащение, организационные принципы — дело рук не товарища Сталина и не Ворошилова с Буденным. Триандафилов, Тухачевский, Уборевич, Блюхер, Алкснис, Зоф, Геллер и другие — это и есть Красная Армия (авиация и флот), со всеми своими сильными сторонами, а также недостатками, сколь бы серьезными они ни являлись.

«Бирюзов поведал миру, что еще в 1927 году начальник Штаба РККА… Михаил Тухачевский написал письмо Сталину и в нем изложил программу глубокой и полной реорганизации Красной Армии» [64, с. 162–163].

И это действительно так. Весь план первых военных пятилеток составлялся генштабом РККА, а следовательно, Тухачевским и Шапошниковым (например, приписка о строительстве 60 глиссеров вместо 20 для черноморского флота в Справке разногласий штабов РККА и РККФ сделана лично рукой Тухачевского, а ведь именно глиссеры станут чуть ли не единственными кораблями советского ВМФ, от которых в Отечественную будет какая-то польза), Геллером и Ал кснисом, а вовсе не Сталиным, тот его л ишь утвердил в 1929 году.

Никаких «50— 100 тысяч» танков в год (это 250–500 тысяч в пятилетку, так что ли, ведь план составлялся не на год, а на пять лет?!), выдуманных «сталинским соколом» Серебрянниковым, в природе не существовало. Нельзя ли уточнить, так 50 или 100 тысяч танков планировали выпустить, уж больно велика разбежка? Пятилетний военный план был конкретен с самого начала, именно поэтому в 1928 году дописали 1075 танков, о не «1–2 тысячи». И еще. Если Сталин вообще отказался от производства танков в пятилетку и ударился в строительство железных дорог, то почему 1075 танков были все-таки добавлены и Коба это санкционировал? А ведь именно в этой, «рельсовой» якобы пятилетке было налажено серийное производство самого массового танка Красной Армии предвоенного периода Т-26 (1931 год) и «танков вторжения» БТ (1933 год).

«А еще — Днепрогэс. Это алюминий для самолетов. Это будущие наши танковые дизели В-2, лучшие в мире (пустое бахвальство. — С.З.). Все усилия — на Уралмаш, на Комсомольск, на Магнитку, на Кузнецк. База нужна» [64, с. 228].

Так ведь про то, что «база нужна» писали и Тухачевский, и Шапошников, причем в 1927-м без Сталина обошлись. А кто курировал и Днепрогэс, и Уралмаш, и Магнитку? Сталин? Все это курировал Пятаков, которого благодарный Коба прикончил в 1937-м. Сталин лишь осуществлял контроль и отдавал руководящие указания, а также двигал «фигуры» по доске так, как ему было угодно. А кто ведал производством вооружения и закупкой зарубежных образцов? Все тот же Тухачевский! В 1931 году без отрыва от основной деятельности (зампред РВС СССР) он был назначен Сталиным на пост начальника вооружений РККА (надо полагать, по причине абсолютной «бездарности» в этом вопросе). И Т-26, и Т-28, и Т-35 с БТ, вся авиация с артиллерией в массе своей были созданы при Тухачевском.

Но в начале 1930-х происходит кардинальное расхождение взглядов Сталина и Тухачевского на внешнюю политику страны, а точнее на то, с кем и против кого следует готовиться к войне. Этот факт выпал из поля зрения историков по той простой причине, что не был проведен анализ сталинских стратегических замыслов до 1933 года. Не вскрыв их, не получили ключ к произошедшему позднее. До 1932 года, когда еще была жива идея совместного с Германией противостояния Великобритании и Франции, взгляды вождя и его маршала на грядущую войну совпадали. После прихода к власти Гитлера в 1933-м последовало резкое охлаждение отношений между СССР и Германией (если Сталин хотел подтолкнуть Гитлера к нападению на Францию и Великобританию еще в начале 1930-х, то откуда этот «лед» во взаимоотношениях и замораживание контактов почти на 5 лет?).

Сталин в этот период находился на распутье. Нет, готовиться к войне он не перестал, но вот как и когда ее начать, он сейчас не знал. Лезть на Польшу, Прибалтику и Румынию нахрапом, не имея союзников — верное поражение, ибо почти наверняка в этом случае против СССР выступит еще и Германия. Сталин решил посмотреть, как проявит себя новое германское руководство, с самого начала враждебное англо-французам, так как своего решения покончить с «версальской удавкой» фюрер в долгий ящик откладывать не стал. В перспективе на этом можно было сыграть и прийти с немцами к обоюдовыгодному союзу, реанимируя тем самым идею «1932 года». Коба принял решение выждать.