Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»

Последующие события показали, что японское командование попросту толкло воду в ступе. Развертывание ударной группировки на протяжении нескольких месяцев (почти полгода (!)), мелкие демонстративные действия, неспешное наращивание сил и постепенное доминирование в районе будущей наступательной операции — весь этот шаблон времен Первой мировой войны привел к излишнему затягиванию операции и в конечном итоге, перефразируя одно известное выражение, японцы миновали пик своей победы, еще не начав собственно воевать. Если бы вместо всей этой бестолочи, скрытно и быстро собрав силы в кулак, японская армия в мае — июне 1939 года нанесла один мощный удар — судьба 57-го корпуса РККА была бы решена однозначно, ибо помимо малочисленности в ходе первых боев выяснилось, что личный состав частей корпуса отличается низкой боеспособностью, таланты же командования объединенной советско-монгольской группировкой стоили немногого. Как выяснилось позже, командующий корпусом, комкор Фекленко, ни разу не соизволил побывать в районе боевых действий вверенных ему частей.

На первых порах катастрофичнее всего для Красной Армии дело обстояло в воздухе. В первых майских воздушных боях японская авиация сбила 18 советских самолетов при потере всего двух собственных. Дошло до того, что Ворошилов в начале июня вообще запретил проводить боевые вылеты. Тем более примечательно, что противостояли сталинским соколам пилоты японской армейской авиации, чье мастерство и техническое оснащение значительно уступало пилотам императорского флота. Основным противником советских И-15 и И-16 были истребители Накадзима Ki-27 «Нейт», уступавшие советским самолетам по всем статьям. И тем не менее…

Лучше у японцев обстояло дело с бомбардировщиками — армейскую бомбардировочную авиацию представлял неплохой двухмоторный Мицубиси Кі-21 «Салли».

Несмотря на то что нарком обороны, генштаб РККА и Сталин не получали из района конфликта полной и достоверной информации, они почувствовали, что у Халхин-Гола происходит что-то «не то». Было решено послать в МНР в качестве наблюдателя опытного командира (как выразился Сталин, «хорошего кавалериста»), который разобрался бы в происходящем и доложил в Москву. Выбор пал на мало кому тогда известного комдива Г. К. Жукова. Выбор был не случаен. Жуков был на хорошем счету у С.К. Тимошенко, в бытность того командующим войсками Белорусского военного округа (1933–1935 годы), и считался человеком из его обоймы. В 1939 году Жуков являлся помощником инспектора кавалерии РККА и сумел укрепить положительное о себе впечатление, которое сложилось у высшего руководства Красной Армии еще в середине 1930-х, когда Георгий Константинович командовал 4-й кавалерийской дивизией и 6-м казачьим корпусом.

«Сам Жуков события в Монголии описывает так: «…Из доклада было ясно, что командование корпуса истинной обстановки не знает… Оказалось, что никто из командования корпусом, кроме полкового комиссара М.С. Никишева, в районе событий не был» [65, с. 33–34].

Сразу же заитересовало это троеточие в приведенной цитате. Уже достаточно изучив стиль Виктора Богдановича, можно предположить, что в этом месте он выбросил какой-то неустраивающий его кусок. Обратившись к первоисточнику, находим выброшенный эпизод. Суворов с первых строк пытается изобразить дело так, якобы заевшийся барчук Жуков, только-только прибывший из Москвы, начинает третировать умниц-командиров 57-го стрелкового корпуса по пустякам (хотя сразу же напрашивается вопрос — почему по состоянию на 5 июня 1939 года обстановка все еще «недостаточно изучена», ведь бои идут с конца мая, а японцы пребывают вовсе не у границы, а уже в пределах МНР). Вот отрывок жуковских воспоминаний, выброшенный Суворовым:

«Я спросил Н.В. Фекленко, как он считает, можно ли за 120 километров от поля боя управлять войсками (штаб 57-го оск расположился в Тамцак-Булак. — С.З.).

— Сидим мы здесь, конечно, далековато, — ответил он, — но у нас район событий не подготовлен в оперативном отношении. Впереди нет ни одного километра телефонно-телеграфных линий, нет подготовленного командного пункта, посадочных площадок.

— А что делается для того, чтобы все это было?

— Думаем послать за лесоматериалами и приступить к оборудованию КП» [27, с. 165].

Понятно, зачем удален этот фрагмент. Фекленко, в реальности, на посту командующего стрелковым корпусом выглядел малоубедительно, отсюда и поражения.

«Итак, Жуков и комиссар Никишев поехали вдвоем на передний край. Возвратившись на командный пункт и посоветовавшись с командованием корпуса, мы послали донесение наркому обороны. В нем кратко излагался план действий совестко-монгольских войск… На следующий день был получен ответ» [66, с. 34].

И вновь обратимся к Жукову: «В нем кратко излагался план действий советско-монгольских войск: прочно удерживать плацдарм на правом берегу Халхин-Гола и одновременно подготовить контрудар из глубины» [27, с. 165–166].