Босячка

— Бешенством не пахнет, этот укус совершенно нормальный. Ты сиди здесь, я сейчас за цветами шипучки сбегаю, они остановят кровь. Сиди спокойно и жди, страж. Да не хнычь ты! Тебе это не идет. С этими обидными словами Грэй исчез в ночной темноте, перепрыгнув через каменную стену двора, и я сразу заткнулась. Ромэн был прав, в прошлом, когда я вела жизнь обычной босячки, мое тело получало раны намного опаснее, чем эта. Пошарив по карманам, я достала платок и приложила его к ране. Какого факела этому «блохастому» понадобилось кусать меня? Он что, голодный был? Или зубы так точил? А выглядел таким безобидным и милым. И почему меня все кусают? Сначала краснокрылый дафар, теперь этот! Белый платок покраснел от моей крови, вокруг стояла ночная тишина, а в моих ушах вдруг что-то зажужжало. А, знаем! Мы уже проходили через это! Я задрала голову к небу в поисках Шура. Помнится, именно такой звук сопровождал перемещение черепушки, и если следовать дням минувшим, то сейчас он опять свалится на мою голову. Ха! Кто предупрежден — тут вооружен! Второй раз меня не проведешь! Ученая! Небо над моей головой странно изменилось. Созвездия, которые образовывали знакомые с детства фигуры, вдруг сдвинулись на север, небо ярко заалело, и я с обалдевшим лицом наблюдала, как наше солнце огненным фаерболлом промчалось надо мной, описав полукруг, и исчезнуло за горизонтом на востоке. Я помотала головой, закрыв глаза:

— Усе, привет Бездне!

Я снова открыла глаза. Метод не подействовал. Солнце продолжала сходить с ума, резко выпрыгивало с запада, и шустро пробегало по небу, скрываясь на востоке вопреки законам природы. Снова становилось темно, и созвездия вслед за солнцем весело проплывали по темному небосклону. День равнялся секунде, ночь — половине секунды. Я сбилась со счета где-то на ста пятидесяти, и махнула рукой. «Блохастый» все-таки заразил меня бешенством. Видя такое светопреставление, я сама себя готова была укусить. Просто для того, чтобы подтвердить — это не сон. Мир перестал крутиться также неожиданно, как и начал. Я оторвала взгляд от небосклона и осторожно огляделась. А? Как это я оказалась на самом пике огромной горы? Высокая гора, сложенная из каменных валунов, была не одна. Вокруг стояло еще около десятка других скал, но уже монолитных. Это были мрачные горы, лишенные растительности. Камень, камень, безжизненный камень повсюду. Основание горы, на которой я сидела, как птица на верхушке куда, терялось далеко внизу широким подолом бального платья. Мое зрение могло ухватить только половину горы, потому как дальше она терялась в тумане, окружившем гору со всех сторон. Я сглотнула немного нервно, и сообщила сама себе, потому как рядом не было ни одной души:

— Какого гнома лысого я здесь забыла? Эй, блохастый! Да что б ты провалился…

Воздух вокруг был свежим и разряженным. Таким холодным, морозным, бодрящим. Температура была ниже самой минимальной, что была в городе за последние лет двести, если не больше. Вокруг белел слой снега, покрывалом накинутый на склон горы, а солнце трусливо спряталось за тяжело нависающими тучами. Моя одежда уличной попрошайки не походила к местному климату: была слишком легкой и дырявой. Я даже плащ не взяла с собой, сбегая из академии. Радовало одно — кровь из раны перестала хлестать бурным потоком, и остановилась, закрыв твердой коркой разрез на коже. Голова закружилась от высоты, а тело ослабло от низкого давления, собираясь рухнуть вниз с маленького камня, на котором я сидела. «Блохастый» куда-то пропал, а погода устроила маленький сюрприз — с неба крупными хлопьями пошел снег. Он медленно кружился, оседал на мою горячую кожу и таял, стекая капельками воды вниз. Я перестала сдерживать дрожь от холода и застучала зубами, обхватывая себя руками.