Босиком по битым стеклам 2. Арлиэлла. Опасные тропы Ангоры

Во всяком случае, так считали гномы.

Глаза рекомой особы выпучились точно у квакши болотной, грозя выпасть из орбит, брызнули горькие слёзы обиды и непонимания – я вам так верила, а, вы? Кроме того, девица, резко выдохнув, громко чихнула, закашлялась, забилась, словно в припадке «падучей» и, продолжая взирать на эльфа глазами, полными слёз, тянулась к перворожденному дрожащими руками.

– Воды! – хрипела жертва коварного гномояда, поражая эльфа густым румянцем, залившим лицо, шею и грудь юной девы – Во имя Амы Милосердной – воды!

Синтариэль, не глядя, сорвал с пояса флягу и бросил её сконфуженному Голубому Мотыльку. Тот, смущенный – а то, так облажаться и в глазах господина, и в глазах неизвестной девицы, опять же, не глядя, сунул флягу под нос хрипящей деве, продолжавшей сипеть и судорожно хватать воздух обожженным горлом и заставил оную сделать ещё один глоток, надеясь на то, что девушке значительно полегчает.

Полегчало? Ага, держи карман шире!

Лионелла, надеясь на скорейшее избавление от кашля и хрипа и того обжигающего чувства, терзавшего ее пищевод, глотнула из предложенной фляги на славу – добрый такой глоток, почти что, мужской и вновь забилась, точно рыба на траве, хватая воздух распахнутым ртом и, пуча глаза от приятных ощущений.

Вот беда – во фляге Синтариэля, так же оказался гномояд, поскольку напиток бородатых коротышек легче всего способствовал изгнанию хандры из высоко чувствительного эльфийского организма. По простоте душевной, а, так же, занятый наблюдением за дальними зарослями, принц как-то позабыл о содержимом своей походной фляги, но, расплачиваться за его небрежность пришлось несчастной Лионелле.

Двенадцатилетняя маркиза, в своей недолгой жизни не пробовавшая ничего крепче компота и специального детского вина – сладкого, сильно разбавленного, все тем же, компотом, оказалась не готова к скоропалительному знакомству с крепким алкоголем.

Голубой Мотылек, отбросив в сторону злополучную флягу, принялся хлопотать над нежной барышней, а Синтариэль, вздохнув, признал свою оплошность и вытащил из карманчика на поясе крохотный фиал, выточенный из цельного куска горного хрусталя. Мёд лесных фей, крошечных сознаний, живущих огромными роями, наподобие пчелиных, являлся верным средством от многих людских болезней. Крохотный флакончик стоил безумно дорого, но Синтариэль привык сам исправлять собственные ошибки, а расходовать магическую энергию ему не хотелось – где-то все ещё бродит хозяин этой милой зверушки, изрядно богатой зубами и издохшей стараниями одного эльфийского принца.

С благоговением на красивом лице – самому Голубому Мотыльку ещё не удавалось испить мёда лесных фей, эльф преподнес драгоценный фиал человеческой девчонке, но та, наученная горьким опытом, отпить из драгоценного фиала не спешила. Высунув проворный и слегка обожженный гномоядом, язычок, девица смахнула с горлышка малюсенькую капельку драгоценного напитка. Её глаза прикрылись от удовольствия и в следующее мгновение Альсиду пришлось буквально выдирать фиал из жадных рук, недавно умирающей, особы.

– Трех капель вполне достаточно для исцеления – сурово произнес Голубой Мотылёк, отбирая драгоценный сосуд и не обращая внимания ни на грустные глаза, ни на пухлые губки, обидчиво поджатые – Даже ваш король, Андриан Третий, не может позволить себе большего.

Вознамерившись вернуть фиал господину, Альсельдильмир развернулся и, тут же потянулся за оружием, позабыв про девчонку – на другом конце прогалины, с противоположной стороны зеленой лужи, служившей местом обитания болотного кракена, появились новые, незваные лица – три всадника на высоких, справных жеребцах, издалека, с безопасного расстояния, рассматривавших тощую девицу и двух её спутников.

– Темные – безошибочно определил Синтариэль, позабывший про свою хандру и излечившийся от скуки – Нам они точно не рады. К бою!

Голубой Мотылек не нуждался в долгих уговорах – он несколько подустал от возни с чувствительной девчонкой и мечтал размяться. Да и унылое лицо принца, наблюдаемое им на протяжении нескольких последних дней совместного путешествия, веселья юному эльфу не добавляло, а что может быть лучше хорошей драки, тем более – эльфа с адептом темных сил?

Правильно – ничего, если только это не столкновение светлого эльфа и дроу, но, где их взять, этих дроу? Ни одного ещё пока не встречал на своем пути любопытный Голубой Мотылек.

Темный и его прихвостни раздумывали недолго – разглядев, что болотный кракен подкатил свой единственный глаз и бессильно раскинул щупальца по зеленой ряске, а по-простому, сдох, не без помощи, присутствующих здесь, эльфов, адепт темных искусств изрядно обозлился и позабыл о том, что перворожденных обижать категорически не рекомендуется.

Пылая от ярости, всадники пустили лошадей вскачь и направили безвинных животных прямо в гиблую топь.

– Ох! – всхлипнула, притаившаяся за спинами перворожденных, Лионелла – Прямиком в трясину скачут! Идиоты! – и добавила парочку совершенно неприличных выражений, абсолютно не сочетающихся с ее званием аристократки.