Босиком по лужам

Уже в самом конце концерта, когда ребят в третий раз вызвали на бис, я сделала открытие: Билл — это вампир, который питается энергией зала. Он с первой же песни послал в зал настолько мощный поток энергии, что она возвратилась к нему фактически в сто раз увеличенной. И чем больше он отдавался, тем больше получал! Весь концерт Билл скакал по сцене как заведенный заяц. Он работал на каждый сектор — прямо, лево, право, верх, партер, балкон. Каждый поворот его головы в сторону публики встречался таким шквалом аплодисментов, криков и визгов, что становилось плохо. Том и Георг тоже шевелились постоянно, перемещались по сцене, показывали себя, любимых, каждому желающему со всех сторон, но Билл он живет этой энергией. Он ловит кайф от себя и своей работы. Он настолько ловит кайф, и настолько старается, так дерет глотку, что мне захотелось дать ему что-то большее, чем у меня есть. Мне захотелось раствориться в нем, в его энергии, стать частью него, лишь бы остаться в этом кайфе, в этой энергии, увязнуть во всем этом, словно муха в янтарной смоле, застыть и донести до потомков, что когда-то мне было так хорошо. Я впервые в жизни попала на настолько мощный по энергии концерт. И я в какой-то момент поняла, что потеряла голову и саму себя, растворилась вся без остатка, я теперь не принадлежу себе, я стала частичкой этой группы…

Пока ребята прощались со зрителями, я унеслась за кулисы. Меня переполнял такой восторг, что хотелось немедленно вылить его на головы мальчишек. Меня раздирало на части от счастья!

Первым мне на глаза попался Георг, и я тут же повисла у него на шее, повизгивая:

— Боже! Боже! Боже!

Он обнял меня за талию и чмокнул в щеку. Довольный такой.

Потом я радостно вцепилась в Билла, задыхаясь от восхищения:

— Ты такой… такой… Ааааа! У меня слов нету!!!

Билл рассмеялся и похлопал меня по спине, крепко обняв.

Следующим сбежал по ступеням Густав. И тут же угодил в мои объятия. Я восторженно развела руками и просто поцеловала его в висок. Слова кончились. Остались эмоции.

Том стоял чуть в стороне, наблюдая за моими метаниями от одного парня к другому. Взгляд очень серьезный.

Отлипнув от Густава, я не спеша направилась к любимому мачо, скромно потупив очи и виновато закусив губу — сама невинность.

Он склонил голову на бок, вопросительно изогнув бровь:

«Ну?» — словно написано на лице.

Я, почему-то покраснев до кончиков ушей и совсем уж опустив глаза, едва заметно кивнула.

«Кончила…» — безумно стыдно.

Он довольно ухмыльнулся:

«Я — бог секса?»

— Ты бог секса, — звучит интимным эхом.

Он приосанивается.

«Я победил?»

Я смотрю ему в глаза теперь уже с горькой обидой:

— Не могу… Ты спорил на меня…

Он резко отворачивается. Розовые щеки сначала белеют, а потом покрываются красными пятнами.

— Дерьмо… — шипит сквозь стиснутые зубы.

— Зачем?.. — одними губами.

— Георг?

— Нет… Я сама… Слышала… Черт побери эти принципы!

Он опять ухмыляется. Теперь уже с досадой.

— И что дальше?

Пожимаю плечами, обнимаю его и шепчу:

— Не знаю…

Ребята устали. Настолько устали, что уже не гоготали, как днем, а сразу же по возвращению в отель рухнули кто где в номере Тома. Странно было находиться рядом с ними и не слышать постоянного смеха и шуток. Даже Билл заткнулся на минуту. Я, скромно постояв в дверях, сняла босоножки и уселась на паркет. Ноги гудели и болели, хотелось их засунуть под холодную воду и немного остудить. Вообще хотелось в душ. По полу приятно тянуло сквозняком. Если бы не мальчишки, я бы скинула одежду и, разметав руки в стороны, наслаждалась прохладой. Георг смотрел на меня с интересом. Потом встал:

— Иди, сядь сюда, что ты там в дверях приютилась.

Мужчина, — расцвела я. — Настоящий мужчина.

— Тут прохладно, — улыбнулась в ответ.

— Я не могу спокойно сидеть в кресле, когда девушка сидит на полу, — неожиданно серьезно сказал он.

Я провела рукой по паркету, приглашая его присоединиться. Георг обалдел от такой наглости. Густав хихикнул и… сел рядом со мной. Том недовольно прищурился и поджал губы, вытянувшись в кресле.

— Тебе, правда, понравился концерт? — тихо спросил Густав.

— Вы боги на сцене, — восхищенно произнесла я. — Никогда в жизни я не испытывала такого драйва, какой испытала сегодня. С первой до последней минуты мое внимание принадлежало только вам. Думаю, что в полку фанаток прибыло. А ты… Ты… У меня нет слов! Ты сердце группы! Ее мотор! Ее ритм! Ты бог ритма!

Густав вмиг покраснел. В какой-то момент мне показалось, что даже волосы на голове у него стали приятного бордового цвета. Ан-нет, это всего лишь отблеск закатного солнца из окна. Три пары глаз недоуменно уставились на нас. Особенно моим признанием был шокирован Билл. Видимо до этого ему никто не сообщал, что Густав круче. Он приподнялся на локтях и склонил голову на бок, пытаясь получше разглядеть сумасшедшего, посмевшего усомниться в его гениальности. Я едва сдерживала улыбку. Какие ж они глупые! Как ведутся, как смешно реагируют на провокацию.

— Вообще-то у нас группа, — попытался исправить ситуацию Густав, косясь на друзей.

— Да ты что? Правда? — излишне притворно и удивленно ахнула я.