Босиком по лужам

— Что ж, хорошо, можно сделать пометочку, что Москву мы покорили, — вальяжно произнес он, сладко потянувшись.

— Ага, шикарный концерт, — согласился Георг.

— Обычный, — пожал плечами Том, вновь обиженно покосившись на меня.

— Господа, — влезла я, — вы отдыхайте, а я поеду домой, если вам ничего больше не надо.

— А есть еще предложения? — Том посмотрел так, что у меня мурашки побежали по спине. Вспомнила его выходку на концерте и опять резко скрестила ноги, пытаясь удержать нахлынувшее возбуждение.

— Предложения есть всегда. Вопрос — нужны ли они.

Я смотрела на него с вызовом, но в то же время насмешливо. Кау-старший победно сморщил носик — понял, что со мной происходит. И ему нравилось дразнить мое тело.

— Ты не откажешься с нами поужинать? — неожиданно спросил Билл. Его длинное тощее тело во всем черном на белоснежном постельном белье смотрелось как трещина.

— Честно говоря, с удовольствием бы отказалась, но уже поздно, а есть дома нечего, — как-то излишне разоткровенничалась я, сама еще не понимая, хочу ли с ним ужинать или нет.

— Ты голодаешь? — ахнул Густав.

— Нет, что ты, — замахала я руками. — Продукты есть. Просто вчера было лень готовить… — И добавила по-русски: — А сегодня вы на мою голову свалились.

Густав улыбнулся. Черт! Я совершенно забыла, что он учил русский и более менее понимает мои подвякивания самой себе.

— Хорошо, что хоть кто-то тебя покормит, — по-отечески хлопнул меня по бедру Георг и отправился в свой номер переодеваться. За ним вышел Густав, все также интимно улыбаясь. Том учтиво предложил мне пересесть с пола в освободившееся кресло. Гляди-ка, какой кавалер. Ох, меня такими глупостями не очаруешь.

— Ничего, если я приму душ? — опять бросил в мою сторону игривый взгляд парень.

— Не стесняйся, — ответила я ему тем же. — В конце концов, мы же в твоем номере. Если хочешь, я тоже уйду.

— Ммм, — скривил он губы. — Интересно, куда? Точнее к кому?

— Я обязана отчитываться? — ласково и сладко, словно благодарность самому лучшему любовнику на свете.

Он пожал плечами, продолжая эротично улыбаться в ожидании ответа.

Я игриво закатила глаза, думая, как бы его «ущипнуть», а потом произнесла, томно растягивая слова и медленно массируя затекшую шею:

— К Георгу… Он такой секси…

Том довольно ухмыльнулся, как будто только что получил долгожданный страстный поцелуй.

— Георг не умеет делать массаж такой, какой умею делать я.

Снял футболку, продемонстрировав мне слегка худощавое тельце, но менее дистрофичное, чем у брата, а следовательно более привлекательное, взял полотенце и исчез за дверью ванной.

Хорош, мальчишка. Ох, хорош. Хочу…

Нет, я люблю себя больше! И только так.

Дурак! Ду-рак! Я вздохнула.

В отлакированной до зеркального блеска полировке шкафа не очень четко отражался Билл. Он лежал и смотрел на меня, думая, что я не замечаю его взгляда. Где-то тихо тикали часы: такой неприятный тык-тык-тык, сильно действующий на нервы. Наконец-то тяжелые струи воды с шипением ударили о фаянс, нарушив уже начинающую угнетать тишину. Послышались чертыхания Тома. Похоже, ему все-таки нужен переводчик для общения с краном. Я улыбнулась этой мысли, представив, как крупные капли сползают по плечам, ниже, по животу, ниже… ниже… В памяти вспыхнула фраза: «А рот? Только представь, как она это будет делать ртом!». И его движения бедер на сцене… Хочу… Билл поудобнее развернулся, наверное, чтобы было лучше видно. Тоже мне, нашел бесплатную передачу «Из жизни Машки обыкновенной»! Почему-то наличие фронтмена в комнате меня сильно раздражало. Даже больше, чем противное тиканье часов. Воображение разыгралось не на шутку. Я так ясно увидела, как ласкаю его в душе, как руки скользят по телу, как он отвечает — страстно, безудержно, грубо… Стоп! Спокойно! Надо на что-то переключиться. Вот почему бы младшему близнецу не пойти к себе в номер, а? Покрутила головой в поисках пульта от телевизора. Бросила досадливый взгляд на развалившуюся суперстар. Небось, он его себе заныкал. Точно! Билл проследил за мной, ухмыльнулся противно и… спрятал пульт под подушку. Я возмущенно приоткрыла рот, собираясь стребовать волшебный «ленивчик» обратно!

— Не надо, не включай. Хочу тишины.

— Ну и сиди себе в тишине. А я хочу телевизор посмотреть.

Густо намазанные черным глаза обиженно вытаращились. Н-да, сегодня для бога всех малолетних девиц не самый лучший вечер на свете: кто бы мог подумать, что кому-то придет в голову перечить самому Биллу Каулитцу, фронтмену популярнейшей группы, вместо того, чтобы восхищаться его персонкой?

— Я устал. И хочу тишины, — тем не менее спокойно повторил он. В уставшем, осипшем голосе я не услышала ни капли каприза или надменности, всего лишь констатация факта. Где-то глубоко в душе поставила ему еще один плюсик — не звездит, хватит опускать и придираться.

— Я тоже устала, но не хочу сидеть в тишине. Что делать? — вредничала моя сучность.

— Давай поболтаем?

— О чем?

— О твоем городе, например. Москва красивая.