Босиком по лужам

Каждый его поцелуй проливался на меня невозможной нежностью, разливался по телу удивительной теплотой, пропитывая разум негой. Мы просто целовались, пробуя друг друга на вкус. Его ладони обхватили мою голову, мои — покоятся на его пояснице. Никаких лишних движений. Никакой пошлости. Иногда он отрывался, чтобы посмотреть в мои глаза, смахнуть с лица прилипшие пряди или чуть потереться носом о нос, а потом опять припадал к губам, словно путник, мучающийся от жажды, смакующий малейшую каплю драгоценного напитка.

Еще один долгий поцелуй и он, рывком перевернувшись, развалился рядом на газоне.

— Знаешь, когда я устаю, то вот так ложусь в номере на пол, закрываю глаза и представляю, что надо мной небо, звезды, луна. Я стараюсь не думать о проблемах…

— И что, помогает?

— Да, это помогает прийти в себя. А вот сейчас я лежу, смотрю на небо, на звезды, на луну, и мне удивительно хорошо. И знаешь что?

— Что?

— Когда в следующий раз мне будет плохо, когда будет казаться, что всё против меня, что жизнь вот-вот закончится, и нет спасения, нет выхода, я подойду к окну и буду смотреть на звезды. Я скажу: «Звезда, звезда, помоги мне». Я вспомню тебя, и… она мне поможет. Обязательно поможет.

Я поднялась на локтях, наконец-то убравшись с ненавистной колючки, посмотрела в жмурящиеся глаза. На лбу легкие морщинки из-за почему-то нахмуренных бровей. Щеки с легким румянцем. В растрепанных волосах запуталась какая-то трава и листик. Я убрала его. Взгляд скользнул по телу. Перемазанная в грязи одежда. Язык медленно и аккуратно слизнул капельку с уголка губ.

— Обещаю, что где бы я ни была, поднимая глаза к небу, я буду видеть там всего одну звездочку, — улыбнулась в ответ. — И если мне будет трудно, если руки опустятся, надежда покинет, я произнесу: «Звезда, звезда, помоги мне». И она мне поможет. Обязательно поможет.

Склонилась над ним и нежно поцеловала приоткрытые губы. Звезда, звезда, помоги мне…

Глава 8

Я остановилась перед незапертой дверью в ванную и замялась: стоит ли мне туда заходить. С другой стороны, если Билл и дальше планирует валяться в горячей воде, то ужин окончательно остынет и будет не вкусным. Ладно, почему бы не попробовать для начала постучать. Я тяжко вздохнула и поцарапала остатками ногтей по двери.

— Н-да? — довольно протянул он. Слишком быстро отозвался, словно ждал.

— Билл, я вот думаю, может быть ты в ванной поужинаешь. Романтики, конечно, никакой, гигиены тоже, зато два в одном: и из воды вылезать не будешь, и поешь.

— Кофе в постель мне приносили, а вот ужин в ванну! — он расхохотался.

— Я тебе там, если хочешь, свечей зажгу два десятка, — с улыбкой отозвалась я. — Будет тебе особая, русская романтика. Конечно, если бы было время, я бы показала тебе немного больше русской романтики, но приходится вот так совмещать приятное с полезным.

— Да! Да! Хочу! Хочу ужин в ванну и свечей два десятка! — веселился парень.

— Тогда прячься за шторку, а я пошла за тарелкой и зажигалкой.

За шторку он не спрятался. В ванне было столько пены, что даже при большом желании что-то разглядеть — не получилось бы. Фи, Машка, стыдись! Что ты там рассматривать собралась? Можно подумать, голых мужиков ни разу не видела.

Я поставила перед ним специальную дощечку, которой частенько сама пользовалась в качестве стола, отмокая в ванной, и поднос с едой. А потом медленно начала зажигать свечи длинной каминной спичкой. Сто лет не делала этого. Я знала, что сейчас будет красиво, потому что когда-то сама провела несколько часов, подбирая и переставляя свечи так, чтобы тень и свет играли, мерцали, переливались. На полочках стояли разноцветные пузырьки, в их гранях отражались огоньки, отбрасывая на стены легкие искрящиеся брызги света. Я не суетилась, зная, что он наблюдает за мной. По-кошачьи, грациозно тянулась к верхним полочкам со свечами, наступая на маленькую скамеечку. Короткий шелковый халатик приоткрывал правое бедро (левым боком я вообще старалась к нему не поворачиваться из-за ссадин) ровно настолько, насколько надо, чтобы дальше начала работать фантазия. Легкие рукава падали к плечам, обнажая тонкие загорелые руки. Индийские браслеты на запястьях поблескивали в пламени, едва слышно позвякивали — тихо, завораживающе. Тени играли: что-то скрывая, что-то искажая, что-то подчеркивали. Я знала, как повернуться так, чтобы показаться ему совершенно невесомой, сказочной, маленькой и хрупкой. Ни разу я не позволила себе на него посмотреть, лишь кожа покрывалась мурашками под его взглядом, лишь уши ловили легкие всплески воды и шепот пены. Когда процесс закончился, я удовлетворенно оглядела помещение и наивным голоском опытной искусительницы спросила:

— Нравится?

Билл восторженно развел руками, беззвучно открывая рот.

Ну и хорошо. Молодец я. Ему понравилось мое маленькое представление. Продолжаем в том же духе.

Я уселась на край и с ласковой улыбкой принялась наблюдать, как он пытается поесть. Лично я бы не смогла сейчас есть, когда все настолько пропитано страстью. Судя по тому, как он ерзал, Билл мало отличался от меня.