Босиком по лужам

 — Саша был моим парнем семь месяцев. Мы жили душа в душу. Он был частью меня, моим дополнением, моей любовью, душой, счастьем. Я засыпала с его именем на устах. Я просыпалась и вместо «Доброе утро» говорила: «Как я по тебе соскучилась». Я ревела, когда не видела его больше оговоренного количества часов, я не находила себе места. Мне хотелось быть его тенью, чтобы следовать за ним везде и всюду. Хотелось быть его сердцем, чтобы трепетать в его душе. Хотелось быть его мозгом, чтобы всегда знать, о чем он думает…

 Воспоминания яркими картинками вспыхивали где-то в районе лба, похоже, именно там находится третий глаз — глаз, позволяющий видеть прошлое. Вот Сашка приходит совсем поздно ночью. Его кожа пахнет морозом, на волосах тают снежинки. Целует меня в нос. Чувствую аромат лилий. Открываю глаза — огромные красные пахучие колокольчики лежат около подушки. И сладко пахнут на всю комнату. Ледяные руки скользят под одеяло, я вскрикиваю и ёжусь от прикосновений к горячей коже. Вижу, как он доволен собой, — только что я открыла глаза и увидела небесно-голубой Rav4. К ручке привязан красный бантик. Прыгаю ему на шею с воплем, наши губы впиваются друг в друга. Вижу, как он нервничает и отводит взгляд… На рубашке след от красной помады, свежий запах D&G Light Blue. Я люблю сладкий… Становится страшно… Мое будущее, такое светлое, такое надежное, рушится. Города взрываются. Замки гибнут в руинах. Мечты лопаются… Не знаю, как себя вести. То становлюсь мягкой и ласковой — его это раздражает. Закатываю сцены и устраиваю истерики — его это бесит. Хочу быть с ним чаще — он с головой уходит в работу. Пытаюсь оторваться с друзьями — ему все равно. А потом…

 — А потом ты понимаешь, что что-то происходит в ваших отношениях, да? Какие-то маленькие перемены?.. — тихо-тихо и очень осторожно, словно боясь нарушить тонкую пленку воспоминаний.

 — Да, сначала он перестал меня целовать перед уходом. Потом стал больше времени проводить с друзьями.

 — Ты старалась что-то сделать, как-то исправить ситуацию? И все было бесполезно, так?

 — Он все дальше и дальше. И тогда я решила, что нам надо поговорить…

 — …потому что так жить невозможно?

 — Пригласила его в клуб…

 — И он сказал, что между вами все кончено?

 — Нет. Мы только пришли туда, сделали заказ, и налетел ОМОН. Началась перестрелка. Саша умер по дороге в больницу.

 Я никогда не забуду тот вечер. Он вскрикнул и повернулся ко мне. На белой рубашке расплывалось маленькое красное пятнышко. Как-то странно пахло паленым мясом. У меня не было истерики. Я не кричала. Не рыдала. Подошла к нему и протянула руку. Он повалился на меня, смяв под собой, — тяжелый взрослый мужчина, которого не удержит молоденькая девятнадцатилетняя девочка. Тяжело дышит. Глаза подозрительно блестят. Смотрит на меня с удивлением. Изо рта стекает красная вязкая струйка, похожая на гранатовый соус. Я так люблю мясо с терпким, ужасно кислым гранатовым соусом «Наршараб»… С тех пор я никогда не покупала гранатовый соус…

 — Что он сказал тебе?

 — Что все это было ошибкой…

 Тонкие пальцы впились в мое плечо. Откуда-то пришло понимание, что он, как и я, не умеет выражать сочувствие словами, лишь вот такой поддерживающий жест. Жест, более важный, чем тысячи слов. Словно говорит: я здесь, я рядом, ты можешь на меня рассчитывать. Короткое и тихое:

 — Прости…

 Мы стояли посреди Кутузовского проспекта. Мимо проносились машины. В салоне тикала аварийка. Кроме этого неприятного звука, ничто не нарушало тишины.

 Билл провел рукой по спине. Ладонь теплая и влажная.

 — Знаешь, я иногда думаю, что хорошо, когда любимые люди умирают. Это очень больно и тяжело. Но так человек остается в твоей памяти хорошим, он не перестает быть для тебя близким, не причиняет больше боль… — произнес он глухо.

 — Если бы он ушел, я бы пожелала ему счастья. Лишь бы он жил.

 — Но ты бы страдала еще больше, зная, что он счастлив с другой.

 — Это была бы моя боль… Надо же, какой ты эгоист! Хотя, о чем это я? — зло рассмеялась. — Кто бы понимал что-то в боли! Вокруг тебя полно девок, которые по мановению твоего наманикюренного ноготка готовы пойти на любые унижения, лишь бы удостоиться холодного взгляда. Уверена, у Люцифера договорной отдел работает без выходных и перерывов на обед, заключая контракты на передачу душ в обмен на ночь с тобой. Каждую ночь новая телка. А то и не одна. Или тебя больше пацаны вдохновляют?

 Я моментально пожалела о сказанном. Сама испугалась. Билл отдернул руку как с жаровни. Гордо вздернул нос и расправил плечи, окатив меня таким презрительным взглядом, что мне стало невыносимо стыдно.

 — Извини, я что-то не то ляпнула… Я… просто…

 — Я привык.

 Какая обреченность в голосе, сколько одиночества и какая внутренняя сила всего в двух словах: «Я привык»…

 Надо срочно спасать ситуацию!

 Отъехала к обочине, чтобы не мешать все еще интенсивному движению, и протянула ему руку, мягко улыбнувшись:

 — Билл, мы оба были не правы. И не отрицай этого. Оба наговорили друг другу гадостей, сделали друг другу больно, но при этом мы оба не хотели никого обидеть. Давай мириться?