Босиком по Нью-Йорку

Опять поверила. Да и разве может ее Гарик обманывать? Ведь он такой наивный, а теперь-то скрывать ему нечего и незачем. Татьяна, простая душа, не понимала, что сын уже стал другим: как и любой наркоман, он отныне будет изощренно хитрить, врать, цинично божиться, валяться в ногах, шантажировать. И все ради одного — получить деньги на наркотики.

Из квартиры продолжали исчезать деньги и вещи: золотая цепочка, серьги, бриллианты. Она находила пакеты с порошком в книгах, в спичечных коробках, даже в песке для кошки. Все больше переставая верить сыну, Татьяна сама пошла в очередной госпиталь и договорилась, что сына примут на детоксификацию. Согласился и Гарик.

Утром они появились в зале ожидания. Их долго не вызывали. Гарик пошел в туалет и долго не возвращался. Вдруг дверь отворилась, и оттуда его вывели с заломленными за спину руками — переодетый охранник заметил, что Гарик в туалете нюхал героин. Прибыла полиция, и Гарика увезли в тюрьму. Мать упала в обморок.

Это была первая тюрьма в его жизни. Он побывает там еще. Но уже во второй раз Татьяна сама позвонит в полицию и попросит: «Я знаю, где он сейчас находится. Прошу вас, арестуйте моего сына!»

ЗАМКНУТЫЙ КРУГ

За решеткой Гарик пробыл два месяца. Он прошел курс детоксификации, принимал метадон. Вышел на свободу, заметно поправившись, не то что раньше — доходяга, ткни пальцем — упадет. Его выпустили с условием, что он пойдет на специальную лечебную программу. День освобождения, однако, выпал на пятницу. В субботу и воскресенье в амбулаторных клиниках мало персонала, новых клиентов почти не принимают. Гарик томился дома, полистал и отбросил в сторону книжку...

— Он попросил деньги на кино, и я, любящая идиотка-мать, сразу дала. А ночью, помню, он ходил, как лунатик, по квартире, с вытаращенными, ничего не видящими глазами. Ударился о косяк двери, расшиб голову и упал. Я прощупала пульс — сто восемьдесят! Не знаю, как его сердце такое выдержало.

Она умоляла его идти лечиться, сын соглашался. Они приходили в очередной госпиталь. Татьяна отдавала Гарику сумку с вещами и бежала на работу. Однако через несколько дней Гарик опять появлялся на родном пороге.

— Почему ты ушел?

— Там один нарколог заставил мыть стены, я сказал, что не могу — болит позвоночник. Он начал на меня орать, и я его послал...

В другой лечебнице Гарика никто не заставлял перетруждаться, но он сам не выдержал: выскользнул на улицу, купил героин и попытался пронести его обратно, за что и был изгнан. В третьем ему не понравился тон врача, в четвертом слишком строгий режим, в пятом... «Белвью госпиталь», «Квинс госпиталь», «Арт госпиталь»... хроника тех лет матери и сына состояла из бесконечных хождений по нью-йоркским больницам, куда Гарик ложился и откуда сбегал.

А деньги продолжали таять. Татьяна приостановила страховку на жизнь, взяв обратно выплаченные десять тысяч долларов, потеряв при этом четыре тысячи. Экономила, на чем могла, но каждый вечер, вернувшись с работы, находила на прожженном полу пустые стеклянные трубочки и спящего сына с дымящейся сигаретой в руках…

Как-то раз он попросил двести долларов — якобы отдать долг. Уже почти автоматически, Татьяна взяла карточку и пошла в банк. Оказалось, что на счету остались последние шестьдесят восемь долларов! Она вдруг опомнилась. Безумию настал конец.

БУДЬТЕ МУЖЕСТВЕННОЙ!

Ангелами-спасителями для этой женщины стали врачи одной амбулаторной наркоклиники. Именно они подвели мать к такому выбору: либо она позволяет сыну воровать и выклянчивать у нее деньги на наркотики, что в конце концов его погубит, либо пусть закроет перед ним дверь и не впускает в квартиру.

— Он должен понять, что теплый дом, еда, деньги — все это для него потеряно до тех пор, пока он не пойдет лечиться! — повторяли врачи. — Пусть поймет, что отныне для него останется только грязь и холод, а главное — денег на наркотики ему больше взять неоткуда. Наберитесь сил и будьте мужественной. А еще лучше — заявите на своего сына в полицию!

В полиции Татьяне ответили, что арестовать ее сына просто так не могут, нужен состав преступления.

— Он кого-то ограбил? Обворовал? Угрожал? — спрашивал коп.

— Ограбил? Угрожал? Нет, что вы...

— Тогда мы не можем вам помочь.

Пав духом, Татьяна возвращалась из полиции домой. И вдруг — конечно, ограбил! Конечно, угрожал! Ей нужен документ на защиту от собственного сына! С полпути она вернулась и запросила специальный документ — order of protection, сказав, что Гарик ей угрожает расправой из-за денег. Теперь любое появление Гарика в ее квартире или в этом доме было уголовно наказуемо.

Сын не придал этому документу никакого значения: неужели его всегда покорная мать на такое пойдет? Не обратил он особого внимания и на новый врезанный замок.

Однако на этот раз Гарик просчитался. Мать стала мужественной, потому что любила его.

Он пошел лечиться в очередной госпиталь, но вечером снова раздался звонок в дверь. Предчувствуя недоброе, Татьяна подошла к двери.

— Мамочка, открой! Я голодный! Я замерз!