Босиком по пеплу

— Что за цирк ты устроила? — отошел от нее, чтобы не соприкасаться, и обернулся, наблюдая за тем, как она меняется. Вместо забитой клуши передо мной вдруг предстала дерзкая прежняя Динка. Лицемерка.

— Цирк? Так ты видишь это? Папа просто считает, что отец ребенка должен взять на себя ответственность, — заупрямилась и вздернула подбородок. — Я и так не беспокоила тебя, пока ты шлялся неизвестно где, но думала, перебесишься и вернешься ко мне, но…

— Мы с тобой расстались, Дина. О чем ты говоришь?

— Я понимаю, что новость о моей беременности тебя шокировала, но я думала, что ты настоящий мужчина и сам придешь просить руки у моего отца. В прошлый раз я тебя предупреждала, что вам надо поговорить, но ты струсил и просто сбежал.

Тяжело выдохнул, пытаясь взять себя в руки. Не объяснять же ей, почему меня не было. И уж с ее враньем мой отъезд никак не связан.

— Не боишься, что твоя ложная беременность вскоре вскроется? — хмыкнул, но раскаяния на ее лице не увидел. — Я слышал разговор твоих подружек в тот день, Ахметова, так что не строй из себя святую. Я еще тогда знал, что это твоя очередная выдумка, чтобы удержать меня.

— Я… Нет… То есть да, но… — несвязно забормотала и заломила руки, а затем снова подняла на меня жалостливый взгляд. — Потом я и правда сделала тест и… Я сама накаркала, понимаешь? Не думала, что моя ложь окажется правдой.

Долго наблюдал за ее лицом и пришел к выводу, что она не лжет.

— Допустим, ты беременна, — сделал паузу. — Но мы с тобой никогда не спали, Дина. Хочешь повесить на меня чужого ребенка, считаешь таким лохом?

— Не ври, — поджала губы. — В ночь двойного свидания после гонки мы ведь ко мне поехали. Утром я нашла твой пиджак, да и простынь была в крови и…

— Я привез тебя на гонки, Дина, но покинула ты их явно не со мной, — качнул головой и нахмурился, чувствуя за собой вину. Не надо было потакать ее капризам и везти ее туда. — Я уехал еще до начала заезда.

— Н-но как же… — растерялась, не ожидая от меня такого ответа. Видимо, действительно, думала, что мы уехали вместе.

— Там была твоя подружка, Женька, кажется. Я тебя с ней оставил, спроси у нее, кто на самом деле отвез тебя домой.

Дина побледнела и схватилась за спинку кресла. Лицо стало напряженным, словно она пыталась воскресить в памяти события того вечера, а я размышлял, кто бы мог быть таким беспринципным, чтобы воспользоваться беспомощным состоянием девчонки.

— Она сказала, это был ты, — потерянно протянула Ахметова, а вот я напрягся, не понимая, для чего подружка ей соврала.

— Ты не первый день меня знаешь, Дина, — сжал челюсти. — Вот скажи мне, я похож на безответственного мудака, который будет бегать от обязательств?

— Нет, — жалобно простонала и чуть ли не расплакалась, закрывая ладонью рот.

Хотел было сделать шаг вперед и успокоить ее, но она вдруг вскинула голову и яростно вздохнула.

— Я не стану говорить всё это отцу. Все считают, что ты отец ребенка. Меня убьют, если вскроется правда, Дамир, — дошло до нее, что я не вру. — Сам подумай, кому больше поверят, тебе или мне?

Жалость смыло волной за одну секунду. Ее беспринципность поражала, ведь доказать ее вранье мне не составит труда, вот только… Все эти месяцы ДНК-тест мне сделать не позволят, так что она была права в том, что все поверят именно ей.

— Я не раскрою твою ложь сегодня и не стану позорить перед родителями, но не думай, что я сделаю это из альтруизма, — пошел ей навстречу, но у меня были свои планы, о которых ей знать не стоит.

— Что мне нужно сделать? — прошептала она потрескавшимися губами, понимая, что рано или поздно правда выйдет наружу, но сейчас Дина пыталась хвататься за любую возможность спасти себя. Хотя бы на время.

Внутри зашевелилась жалость при виде ее беспомощности, но я задавил ее на корню. Она уже много раз доказывала, что ее не достойна.

— Ты навестишь Кристину в больнице, — поставил ультиматум.

Дина скривилась, словно съела кислую дольку лимона, но промолчала ради собственного блага. В этом была она вся. Эгоистка до мозга костей, всегда делала только то, что выгодно или могло принести ей пользу. А в нынешней ситуации для нее я был единственным, кто стоял между ней и гневом ее отца.

— Ты всё еще с ней? — спросила с претензией.

— Тебя это волнует? — хмыкнул и глянул так, чтобы она не сомневалась — ей сюда лезть не стоит.

Вот только с беременностью у нее, видимо, отключилось чувство самосохранения.

— Таким, как она, всегда достается всё самое лучшее. Скажи мне, вот что в ней такого? Разве тебе было плохо со мной? Мы могли бы быть счастливы. Наши родители бы хотели этого.

В ее голосе на удивление звучала надежда, будто она до сих пор верила в то, что сейчас говорила.

— Так ты согласна или нет?

Мусолить эту тему не было ни желания, ни времени, так что скрестил на груди руки и уставился на нее немигающим вопросительным взглядом.

— Я навещу ее, — кивнула, но стиснула челюсти, будто я угрожал ей под дулом пистолета.