Босиком по снегу

В дверь постучали, и в кабинете появилась одна из воспитательниц с кожаной папкой в руках. Женщина замерла на пороге и во все глаза уставилась на директора и следователя, которые совершали какие-то непонятные и весьма странные действия под столом. Галина Владимировна резко поднялась с пола, громко стукнувшись головой о стол, села на стул, поправила пиджак и откашлялась… Следователь тоже занял сидячую позицию на стуле и замер.

– Ручка укатилась, – пояснила она ошарашенной даме и деловито вытерла выступившие на глазах слезы платочком. – Зайдите, пожалуйста, попозже, Агнесса Михайловна, я сейчас очень занята. – Агнесса Михайловна молча вышла и плотно прикрыла за собой дверь. – Да-а… – протянула Коржикова загадочно, в последний раз хихикнула и спросила: – Так почему вас Лариса интересует? Что все-таки произошло?

– Ее убили, – тихо сказал следователь, и ему стало неловко – неловко за себя, за Галину Владимировну и за их дурацкий истерический хохот.

– Как же так? – растерянно спросила Галина Владимировна и опять полезла за сигаретами. Потом встала, выглянула за дверь, дала какое-то распоряжение своей помощнице и вновь вернулась к своему столу. – Курите, если хотите, – тихо сказала она и прикурила сигарету. – Бедная девочка, кому она могла помешать? Я, конечно, намучилась с ней, но в принципе она была совершенно безобидной. Жила в мире своих фантазий, остальное ей было неинтересно и скучно. За что ее убили?

– Вот и я это очень хотел бы знать. Скажите, Галина Владимировна, как к вам попала Лариса?

– Мать ее на четвертом месяце беременности не поделила что-то с мужем и прирезала его. Пьяная семейная разборка. Родилась Лариса на зоне, до трех лет там вместе с матерью и находилась, в доме ребенка при колонии. Потом девочку перевели в один из московских интернатов, но пробыла она там недолго. Детский дом расформировали, и девочка попала к нам, где и воспитывалась до окончания школы. Потом ей квартиру выделили, и она отправилась в самостоятельную жизнь. К сожалению, такую недолгую.

– А что стало с ее матерью? Она умерла?

– Нет, она жива и относительно здорова, – с горечью сказала Галина Владимировна. – Освободилась в 1991 году.

– Почему же она девочку не забрала? – удивился Сергей Петрович.

– Такое часто случается. Рожают на зоне для послабления режима, а потом бросают своих детей.

– Но вы же сказали, что мать Ларисы уже была беременна, когда в колонию попала? – уточнил Анин.

– Да, вы правы. Это довольно странная история. Знаете, она ведь, как освободилась, один раз приезжала и хотела Ларису забрать, но потом передумала. Видите ли, у нее, по-моему, что-то с психикой случилось, как только она ребенка увидела. Вела себя женщина, мягко говоря, неадекватно. Видимо, сначала материнский инстинкт ее сюда привел, но потом ей страшно стало, и она начала придумывать какие-то небылицы, чтобы у нее повод был от ребенка откреститься.

– Что вы имеете в виду?

– Простите, Серей Петрович, это так давно было. Очень многое из памяти стерлось. Помню только, что несла она какую-то чушь, девочку зачем-то ударила, укусила одну из воспитательниц – еле-еле ее успокоили.

– Больше она не приходила?

– Нет, хотя я пыталась еще несколько раз с ней связаться и уговорить ее, но все было бесполезно.

– Зачем? Ведь, по вашим словам, мать Ларисы была психически неполноценна и даже опасна.

– У ребенка должна быть мать, Сергей Петрович. Тем более что я следила за ее жизнью, справки о ней наводила. Она на удивление быстро устроилась в жизни, повторно вышла замуж за работящего, в меру пьющего мужика, осела в Подмосковье, дом свой, хозяйство завела, родила еще троих детей… Не знаю, почему она Ларочку не забрала? Вероятно, девочка напоминала ей о ее прошлой жизни – другого объяснения я не нахожу.

– Лариса спрашивала вас о матери?

– Спрашивала. Они все спрашивают. Когда маленькие – ждут, что их заберут, а как подрастут, начинают сами искать, любыми способами. Дела свои воруют, в милицию обращаются – мешать тут бесполезно, поэтому я даю им эту возможность. Лариса не была исключением. Адрес она получила, но вот ездила к матери или нет – этого я сказать вам не могу. Минуточку, я сейчас попрошу, чтобы дело Ларочкино принесли, и адрес ее матери вам дам. – Галина Владимировна вышла на минуту и опять уселась за стол. – Сейчас Катенька принесет.

– Галина Владимировна, после того как мать отказалась забрать Ларису, вы не пытались найти каких-нибудь ее родственников?

– Пыталась, естественно, – это моя работа. Только никаких близких родственников у девочки не было, кроме матери. Отец убит, родители его умерли, ни братьев, ни сестер у него не было. Со стороны матери – та же картина. Вот такая печальная история, Сергей Петрович, – тяжело вздохнула Галина Владимировна и посмотрела на часы. В кабинет вошла помощница и положила папку перед директором.

– У меня последний вопрос. В последнее время никто не приходил, не интересовался Ларисой? – спросил Анин и встал.

– Да нет, – развела руками Коржикова.

– Интересовались, – неожиданно вставила помощница.