Босиком по стеклам. Книга 2

Музыка тем временем меняется, становясь быстрее, ритмичнее, и шоу продолжается. Анджелина танцует в тандеме с шоколадной мулаткой с копной черных кудряшек. Чокнувшись большими кружками пива, они под одобрительные крики выпивают почти половину, выплескивая остатки пенного напитка на возбужденных зрителей. Парни ликующе вопят, колотя ладонями по барной стойке, я сам не замечаю, как присоединяюсь к остальным.

— Давай, детка, — воплю я, молотя по столешнице и не отрывая взгляд от пьяного ангела и ее активной напарницы.

Девушки прилипают друг к дружке спинами и, синхронно двигая задницами, низко приседают, после чего медленно выпрямляются и уходят в полный отрыв, устроив настоящее эротическое представление с фееричным страстным поцелуем в финале. И да, черт, на этом моменте даже я умудряюсь поперхнуться глотком содовой.

— Охренеть, Пикси, ты напилась в хлам, — хохочу я, когда не знающий усталости ангел, переживший свою первую публичную минуту славы, наконец возвращается на соседний стул. Рыжая барменша с улыбкой протягивает ей пиво.

— Спасибо, сладкая, — благодарит Пикси и залпом осушает половину.

— Пописать не хочешь? — лукаво спрашиваю я, наблюдая, как она жадно глотает напиток.

— В тарелку? — поставив кружку, прищуривается Энж.

— После всего, что я уже видел, думаю, что за тобой не заржавеет, — смеюсь в ответ. Пикси показывает мне фак.

— Кстати, а экстези разве можно с алкоголем? — запоздало озадачивается ангел. Странно, что она, вообще, до сих пор держится на ногах.

— Да, крошка. Тебе можно все, — заверяю я самым невинным тоном. — Хочешь еще? — на моей протянутой ладони снова оказывается маленькая белая таблетка. Глаза Пикси округляются, но в них почти нет сомнения или страха. Скорее, это предвкушение и любопытство. — Давай, ангел, смелее.

— Это неправильно, Мердер, — трясет она головой, раскидывая по плечам белокурые волосы, а в следующую секунду склоняется над моей ладонью и слизывает таблетку горячим язычком.

— Моя неправильная шлюшка, — обхватив свободной рукой ее затылок, я вплотную сближаю наши лица. — Что бы сказал папочка?

— Он бы умер от инфаркта, но слава Аллаху, его здесь нет, — смело глядя мне в глаза, она опаляет своим дыханием мои губы.

Соблазнительный рот Пикси маняще приоткрывается, взгляд становится обжигающе-темным, взывая к не лучшей моей половине. Большего приглашения мне и не требуется. Я впиваюсь в нее голодным поцелуем, требовательно засовывая язык между дразнящих губ.

Черт, это чистый секс. Меня накрывает сразу, еще до того, как она начинает отвечать, гортанно постанывая и толкая свой маленький язычок навстречу моему. Она умеет целоваться дьявольски грязно. В этом есть доля моих заслуг, но и сама Энж чертовски горяча. Я вжимаю ее спиной в барную стойку, бесстыдно трахая податливый рот своим, и на пару минут мы забываем об окружающих нас людях. Нам плевать на всех. Пожирающий нас огонь — он внутри, в венах, в каждом миллиметре между нами, его нельзя потушить или обуздать. Он способен выжечь все и вся на своем пути. Погладив чувствительную к моим прикосновениям грудь Пикси, я потираю пальцем набухший сосок, имитируя языком самый разнузданный и грубый секс, который когда-либо у меня был. Опустив руку ниже, сжимаю ее промежность через скомкавшуюся между ног ткань. Она хрипло стонет мне в губы, то разводя колени, то сильно сжимая их, не в силах сдержать рвущее изнутри возбуждение.

— Кому-то очень хочется потрахаться? Да, ангел? — разорвав поцелуй, я облизываю ее вкус со своих губ, глядя в поплывшие глаза. Мой собственный член буквально дымится, болезненно упираясь в ширинку.

— Да… Очень хочется, — кивает ошалевшая от похоти Пикси, ерзая задницей на круглом сиденье. Я убираю руку от пылающей плоти, и она отчаянно всхлипывает. — Мердер, — звучит, как мольба. Бл*дь… Ее тяжёлое дыхание, мое возбуждение, достигшее предела. Все это может дерьмово кончиться.

— Заставить тебя кончить здесь? При всех? — взгляд падшего распутного ангела слегка проясняется. Энж с досадой кусает губы, одергивая подол платья, и тут же начинает искать варианты?

— Мы можем уйти? Прямо сейчас? — в ее шёпоте столько похоти, что ни один святой бы не устоял, а я и подавно.

— Я больше тебе не противен, — констатирую я, тронув пылающую щеку костяшками, на которых набито ее имя.

— Это все экстези, — оправдывается Пикси и, отстранившись, тянется дрожащими пальцами за своей кружкой. Я резко отодвигаю пиво в другую сторону.

— Тебе хватит, детка. Нам обоим надо немного остыть, — выразительно опустив взгляд на свой пах, резюмирую я.

— Если здесь есть уборная, то мы можем помочь друг другу, — соблазнительно воркует Энж, положив руку на мою раздутую ширинку.