Босиком в голове

Мы знаем — было время
Когда мир был иным точнее не был
Тем чем стал впоследствии чем станет
По причинам всем нам известным

Скажем еще раз…
Порой мы вспоминаем об этом не где-нибудь
Но в спальне — рай и вослед
Катастрофа! В этом и состоит суть настоящего.
То чему мы отдаемся с такою страстью не более чем
Излет наших кривых Кривых.
Когда жива во мне страсть в тебе
Нас нет в ней лишь сама она не мы она

Все совершилось задолго до нас
Сущностное подлежит актуально бытующему — не так ли?
Нам не осталось ничего иного как только противостать
Славным нашим прародителям, смиряя вихри страсти,
Ввергающей нас в муки заблудших
Окаянных

Ведь рай стал уже легендой.
Мы поселились в холодном недобром мире
С высокими-превысокими небесами
Надо быть горой, чтобы дотянуться до них —
Это наш единственный шанс, иного не дано
Стать горой проснуться и стать горой

Все беды и змеи в нас самих
Но здесь же обитает и множество иных животных
Среди прочих твои союзники Дар слова тоже здесь —
Мечта психопомп и теноров
(прислушайся к пению птиц и сравни его с гнусавым
голосом какаду)

Общение с животными, обитающими
По ту сторону шизофренического безвременья:
Блаженство иных тел: райские
Прогулки за пределами жизни и
Смерти: рецитация сакральных
Формул: вот четыре известных пути

К престолу вольных
Что живут на Древе
Космическом Древе
Над Океаном
Бытия
Мы все это знаем
Все что нам надлежит делать
Это проснуться и знать.

Смерть это грех.
Пока мы уязвимы,
Мы можем впасть в него.
Автострада полна соблазнов,
Но подлинный водитель безгрешен
Его нет и потому
Время жизни его бесконечно
И живет он не здесь.

Катание со смеху

Мы признаемся им в своей любви
И они будут смеяться до слез
Мол, лев решил соблазнить голубку
Они будут ржать как кони

Они усаживаются в свои машины только затем
Чтобы поржать
Попробуй открыть перед ними банку сардин
Они будут кататься со смеху

Что же случилось со старой доброй прямой?
Впрочем, не нашего ума это дело
Хватает забот и без нее.
Посмотри вокруг
Когда правит не разум
Кривы не только линии — верно?

Скажи им страшные, мол, ныне времена
Они будут смеяться до упаду
Ну а при слове любовь и вовсе
Они будут кататься со смеху
Они будут кататься со смеху

Топография неудачного свидания

ТО

МЕД

ИЛИ

ОГОНЬ

МНОГОЗНАЧНАЯ АВТОСТРАДА

Поток образов захлестнул ее. Фил Брейшер, ее супруг, становился все агрессивнее — он чувствовал, что сила покидает его, переходит к этому странному чужеземцу. Чартерис обладал тем, чего так недоставало Филу, — у него был яркий Gestalt.[11] Уверенность, красота, сила. Он был самим собой. Может быть, это и есть святость? Как тут о нас, грешных, не вспомнить… Вот уже пара недель, как безумная толпа, разинув рты, ловит каждое его слово — здесь, в Лофборо, никого так не слушали, даже ее мужа. Сама она его не понимала, но это не значило ровным счетом ничего — она ведь тогда не здесь была, когда бомбы упали. Если она что-то и чувствовала, так это его силу. Силищу.