Босиком в Рай

– Ну и? Ну и? Что ты теперь будешь делать, насмешка? Ты же – ничто, ты же – пыль. Ты – обо-лочка, – проговорил он, максимально обнуляя значимость Человека, что было одним из излюбленных прямолинейных и самых эффективных приёмов его тёмного покровителя – Я чувствую, как ты потекла, сучка, – он сузил глаза и заговорил тише, вкидывая разряды пренебрежения в сознание оппонента – Ты ссышь передо мной, чуешь свою ничтожность сейчас. А я ведь тебя найду, ты знаешь об этом. Я приду к тебе в дом и стану смотреть тебе в глаза, пока я буду резать твоих близких на лоскуты. А когда их сознание перестанет фильтровать боль, я открою им новые грани агонии. И ты будешь видеть, ты будешь помнить в предсмертных судорогах, как кровь выливается из их обкромсанных тел. Ты всю жизнь будешь видеть их куски, их ошмётки. Как бесполезных собак я скрошу их в ведро и выброшу на асфальт. Вот и вся жизнь! – с этими словами он раскинул руки и, точно факел тьмы зажёг своей речью.

Мужчина не моргнул и глазом. Он по своей натуре не принимал облики тьмы, и они отскакивали от его далеко не стандартной структуры мира. Незнакомец храбро не сводил взгляда с охотника, который превратился в жертву. В ответ на его тёмное излияние медвежонок достал свободной рукой телефон, набрал номер и приложил трубку к уху.

– Инга Игнатьевна? – он дотянулся до спасительного круга, солидная покровительница, очевидно, поняла, что прижало и попросила к делу. Сохраняя чувство достоинства, мужчина продолжил, говоря чуть громче, чем положено – Да-да. Тут на дороге трое каких-то беспредельщиков в форме забрали мои документы, угрожают порезать меня, пыль, на лоскуты, что весьма сомнительно, учитывая то что для расщепления такой крохотной частицы нужна особенная изощрённость и пытают какого-то парня, единственная провинность, которого, как мне кажется, злоупотребление самодисциплиной в вопросах переедания.

Короткая фраза в ответ, и он передал мобилу главарю. Тот внимательно присмотрелся к номеру. Ехидно улыбнулся, заглянув напоследок в соперника, и его взгляд вновь угас наледью. Собрался. Скудно бросил «слушаю».

Разговор, как и положено, занял около минуты. Узурпатор не перечил, но и не трясся в благоговейном трепете перед влиятельным заступником. Сила нашла силу. Охота сорвалась, он уже знал это, не пытаясь цепляться за волосок, и, как опытный хищник, что ставит во главу самосохранение, он уже работал по другому сценарию. Зверь знал, отложенная охота – самая вкусная.

Мучитель вернул трубку. Отдал документы. Помедлил. А вот Лёшика-то ему не хотелось уступать. Ох, как не хотелось! Слишком уж сладкой добычей было для него это олицетворение противоположной силы, нетронутое алчностью, отказавшееся от искушения Владеть. Дитя чистой природы Любви мира.

– И парня тоже, – по-хозяйски поторопил его медвежонок.

Лицо демона свело неприязнью. Он всё просчитывал в голове новый сценарий действия, взглядом расчленяя объект ненависти. Ну медвежонок и не цацкался. Пальнул в фару ментовской тачки, дав понять, что следующий выстрел будет уже в них. Стекло звонко посыпалось на землю. Двое прихвостней вздрогнули, грубо сняли с Лёшика наручники и тот побежал к своему спасителю. Тьма отступила. Мощный посыл Лёши всё-таки трансформировал ситуацию и спас его. Растерянные копы хотели было выстрелить, но смышлёный незнакомец предупреждающе пустил ещё пару пуль им в ноги. Те струхнули. Отходя спиной к своей машине, мужчина не сводил ствол с тварей. Открыл дверь, сел за руль. Открыл дверь Лёшику. Тот неуклюже ввалился в салон. Завелись и скорее помчали прочь с этого гиблого места. А когда отражающий ночь, новенький Audi Q8 угрожающе объезжал застывшего посреди шоссе Узурпатора, тот и не шелохнулся, как и не шелохнулся он во время перестрелки. Смерть не трогала его. Его тёмная как сам ужас фигура зловещим силуэтом пронеслась мимо и бездвижно замерла позади. Охота только началась.

«Винни-Пух ебаный.» – процедил кто-то из ментов напоследок.

* * *