Босиком

Ага! Билл Франклин преподавал драму. Он был знаменитостью. Студенты прозвали его «Дядюшка Перви». Бренда никогда с ним не встречалась. Он читал свои лекции по вечерам, в университетском театре. У него была своя аудитория на кафедре, но дверь в нее всегда была закрыта.

— О, привет! Очень приятно наконец-то с вами познакомиться. Я Бренда Линдон.

— Да, я знаю.

Она улыбнулась, стараясь не позволить дурацкой кличке повлиять на первое впечатление. Биллу Франклину было за пятьдесят, его окружала неописуемая, полуотчаянная аура дельца. Что-то в его внешности показалось Бренде знакомым. Она его уже где-то видела. На территории университета, наверное. Бренда еще раз взглянула украдкой на Франклина, откусывая редис.

— Очень милое мероприятие, — сказала она.

И в тот же момент он произнес:

— Кажется, вы пользуетесь большой популярностью среди студентов.

— О, — ответила она, — кто знает? Мне нравится преподавать. Я просто обожаю эту профессию. Сегодня я опоздала на занятие, и мои студенты начали без меня.

— Вы очень молоды.

— Мне тридцать, — сказала Бренда.

— Вы намного ближе им по возрасту. Должно быть, они находят вас загадочной.

— Загадочной? — удивилась Бренда. — О, сомневаюсь.

Билл Франклин пил пиво «Микелоб». Он поднес бутылку к губам. У него были седые усы с закрученными кончиками. Что-то в этих усах заставило Бренду задуматься, но почему? У нее появилось странное ощущение в желудке. У Бренды возникло очень плохое, параноидальное предчувствие. Действительно плохое. Она ела пасту и наблюдала за тем, как Сюзанна Атела разговаривает с главным поставщиком. Бренда услышала слово «кофе». Ей пришлось встать — она хотела посмотреть на Билла Франклина с другого конца комнаты. Бренда притворилась, будто направляется к кубкам с пуншем, хотя пунш был цвета «Пепто-бисмола»[24] и никто к нему даже не прикоснулся. Она задержалась на месте, пытаясь хорошенько рассмотреть Билла Франклина и при этом оставаться незамеченной. О’кей. Он сделал глоток, увидел ее, подмигнул. Подмигнул.

Бренда отвела взгляд. Она была в ужасе. В ужасе! «Мы в Сохо. Это словно другая страна». «Мужчина, сидящий в другом конце бара, желает заплатить за вашу выпивку».

Мужчина в другом конце бара в «Каппинг рум» в тот вечер, когда она впервые встретилась с Уолшем, в тот вечер, когда она целовалась с Уолшем и игнорировала всех вокруг… Билл Франклин был тем мужчиной, который хотел угостить ее выпивкой.

Бренда отменила встречу с Уолшем без всяких объяснений, и в девять часов вечера он донимал ее телефонными звонками, пока она не разрешила ему прийти.

Она специально надела спортивный костюм. Они больше не могли быть любовниками, и поэтому Уолш мог видеть ее в неопрятном виде. Бренда была в старой футболке, на голове завязала конский хвост и не накрасилась. Ну, немножко подкрасилась. Бренда открыла дверь. Она не хотела его видеть.

— Что происходит? — спросил Уолш. — По телефону у тебя был ужасный голос. Что случилось?

Она закрыла дверь. По крайней мере, в ее квартире они были в безопасности. Уолш снял с нее одежду, прежде чем успел толком ее рассмотреть.

Позже, когда они лежали в постели, мокрые и обессиленные, Уолш поцеловал Бренду в висок. Иногда он казался гораздо старше, чем был на самом деле. Может, потому, что он был австралийцем.

— Ты чем-то расстроена, — сказал он. — Расскажи мне, что случилось.

Она сделала глубокий вдох.

— Один профессор кафедры… Билл Франклин…

— Дядюшка Перви? — сказал Джош.

— Да. Он был в «Каппинг рум» в тот вечер, когда там были мы.

— Был? Откуда ты знаешь? Это он тебе сказал?

— Я его узнала, — сказала Бренда. — Он хотел угостить меня выпивкой. Я его помню. В другом конце бара. Он был в том же костюме, что и на ленче. А еще его усы с закрученными кончиками, такое не забывается. Он мне подмигнул. О Боже, это просто ужасно.

— Ты уверена, что это тот же человек? Может, у него просто такой же костюм?

— Хотела бы я, чтобы это было так, — сказала Бренда. — Но я уверена. Я действительно уверена. Это тот же человек. И я уверена, что он все знает. Он что-то говорил о том, как я молода. Сказал, что студенты, должно быть, считают меня загадочной.

— Загадочной?

— Он знает. Он так и сказал. Он знает, Уолш. Ладно, все кончено. Меня уволят. А ты… ну, тебе, надеюсь, ничего не будет.

— Перестань, — произнес Уолш.

— Мы должны остановиться, — сказала Бренда. — Если меня уволят, моей карьере придет конец. Конец всей моей профессиональной жизни. Всему, ради чего я трудилась, всему, что я строила. А мне очень хочется остаться в «Чемпионе», а если в «Чемпионе» мне не предложат никакой постоянной работы, я хотела бы преподавать в другом университете. Но если в моей биографии будет какой-то инцидент на сексуальной почве, меня никуда не возьмут.

— Я не могу остановиться, — сказал Уолш. — И не хочу останавливаться.

— Я тоже не хочу останавливаться, — ответила Бренда. — Это понятно. Но что у нас за отношения? Мы прячемся, надеясь, что нас никто не поймает.

— Раньше тебя это не волновало.

— Ну, теперь все по-другому.

— Вот как?

— Вот как.