Босх в помощь! О гормональных либералах и безродных патриотах

Но ведь недовольство и фронда имели место? Еще бы! Как не быть, если даже оптимист-холерик Владимир Маяковский писал: «подернулась тиной советская мешанина», а в пьесе «Баня» устраивал головомойку всей Советской власти. Кстати, в НКВД имелись люди, считавшие операцию «Весна» преступлением, но организаторы побоища кадрового русского офицерства их умело оттерли и с помощью близкого к вождю Лазаря Кагановича убедили высшее руководство страны в необходимости срочной чистки. Что это – личная ошибка Сталина, замешанная на неблагодарности и недальновидности, или от него в ту пору в стране еще не все зависело? Не знаю. Надо спросить специалистов, допущенных к первоисточникам.

Но, так или иначе, отмашка была дана, по всему СССР прокатилась волна массовых арестов и даже казней выходцев из дореволюционного офицерского корпуса, носителей уникального боевого опыта и традиций. Удар пришелся в основном по русским людям, составлявшим в прежней армии большинство, как, впрочем, и в стране. Погибли целые офицерские династии, недобитые «на той единственной гражданской», как пел Булат Окуджава. Однако запущенный маховик не остановился, кровавые жернова вскоре перемололи и тех, кто запустил сам механизм. Застрелился в ожидании ареста Ян Гамарник, свинец в затылок на Лубянке получили Леплевский и Ягода, который перед смертью плакал, что не остался местечковым портным.

Подозреваю, в пору позорного отступления и страшных поражений Сталин мучился своим роковым просчетом, поминал цвет русского офицерства, погибшего и в братоубийственной войне, и в ходе чисток, наподобие той же кощунственной «Весны». Не будь ее, кто знает, может, и победная весна 1945-го пришла бы к нам раньше и не такой ценой! Еще перед войной, начав возвращать лучшее из имперского опыта государственного строительства, вождь озаботился и возрождением русских воинских традиций, чуть не сошедших в могилу вместе с «золотопогонниками», боровшимися с Советской властью и служившими ей.

Думаю, возвращение погон по Указу от 6 января 1943 года было знаком запоздалого примирения между белыми и красными, объединившимися в народной борьбе с фашистами. Это был новогодний подарок Верховного главнокомандующего армии, остро чувствовавшей дефицит опытных командиров и гибельность разрыва боевых традиций. Позже он испугается силы окрепшего ратного духа Советской Армии, но это будет уже после Победы.

Вот, о чем я думал, рассматривая черные погоны солдата-артиллериста, случайно найденные в шкафу…

2017 год

Часть IV Выбранные места из переписки с…

Зона непримиримости

Иногда писателям приходится отстаивать свои принципы в эпистолярном жанре. Возможно, когда-нибудь я соберу мою боевую переписку в отдельный том, а пока вот вам один из эпизодов эпистолярной идейно-эстетической борьбы начала XXI века.

В январе 2018 года в МК появилось открытое письмо вахтанговцев в мой адрес с лукавым комментарием заведующей отделом газеты Марины Райкиной – известной активистки этого прославленного театра. Чтобы стала понятна подоплека столь резкого выпада против меня, напомню предысторию, которая достаточно подробно изложена в моей статье «Летающий завпост», опубликованной осенью 2015 года в «Литературной газете». Тем, кто далек от театрального дела, сообщу: завпост – это заведующий постановочной частью. Он отвечает за то, чтобы декорации были вовремя смонтированы, костюмы в срок выданы актерам, а гример в творческом угаре не перепутал Отелло с Дездемоной. Вот тот текст с небольшими сокращениями.

«Директор театра имени Вахтангова Кирилл Крок дал интервью под названием «Театр – территория компромисса», размноженное различными интернет-изданиями. На мой-то взгляд, нынешний театр – это как раз зона не компромисса, а скорее уж – непримиримости. Впрочем, в интервью Крока есть и смелые суждения, заимствованные в основном из «Литературной газеты» многолетней давности, когда «Золотую маску» критиковать было не безопасно, а тогдашний министр культуры Авдеев при словах «патриотизм» или «русские традиции» вздрагивал, точно ему за шиворот забежала сороконожка. Ныне же театральные руководители, тронутые «синдромом уволенного Мездрича», меряются друг с другом оперативно отрощенным уважением к нравственным ценностям. Соображения г-на Крока подобного рода, но отдают еще тем гордым всезнанием, какое обретает рядовой гражданин, получив в свое распоряжение бюджет государственного зрелищного учреждения. Я бы не обратил внимания на глупейшее утверждение, что «театр – территория компромисса» (проезжая часть, между прочим, тоже), но в интервью есть хамский выпад в мой адрес. Вот он: