Босс, я не нарочно! или Я убью тебя, Ломова!

– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Варвара Степановна. – Она твоя дочь!

– Именно поэтому я так и говорю. Жаль, что раньше не вмешивался в ее воспитание. А теперь уже поздно. Но я не позволю вырастить из Паши такого же холодного эгоиста, как наша Олеся.

– Это жестоко, – Варвара Степановна как фокусник извлекла откуда-то невесомый батистовый платок и прижала его к сухим глазам.

– Варя, у тебя от волнения может подняться давление. Иди к себе, отдохни.

– Не надо меня выпроваживать, – возмутилась она.

В комнату вбежал Паша. За ним едва поспевала пожилая няня.

– Папа, привет! – мальчишка бросился к отцу и прыгнул ему на колени. – Можно, я поеду с тобой? Мне тут скучно. У бабушки от меня голова болит. Она говорит, я очень шумлю.

– Простите, я пыталась остановить Пашу, но он меня не слушал, – оправдывалась няня.

– Все нормально, – Герман обнял сына.

– Здравствуйте, тетя Юля, – обернулся ко мне Паша. – А где Поля?

– Дома, – за меня ответила его бабушка.

– Давайте в выходные все вместе пойдем в цирк. Там такие фокусники! Я по телевизору видел. Реклама была. Они из огня делают воду, и превращают кроликов в голубей.

– Пашенька, иди, поиграй с Антониной Николаевной, – его бабушка выразительно посмотрела на няню. – Что вы стоите? Заберите ребенка. Если не справляетесь, мы найдем вам замену, – она перевела взгляд на внука. – Не мешай взрослым. У нас тут свой цирк. Тоже с фокусниками, – многозначительно произнесла Варвара Степановна.

– Где? – удивился ее внук.

– Я пошутила. Иди, иди, Паша. У нас важный разговор.

Паша слез с колен отца.

– Ты заберешь меня домой? Сегодня, ладно?

– К маме, – с нажимом произнесла Варвара Степановна. – Ты же скучаешь по маме, правда?

– Ну, да, скучаю, – тоскливо произнес Паша. – Я по папе скучаю.

– Видите, как ребенок привязан к матери? – вздохнула бабушка, и снова поднесла платок к глазам. – Антонина Николаевна, вы меня слышали? Или у вас проблемы еще и со слухом? – раздраженно спросила Варвара Степановна няню. – Уведите Пашу, ему тут делать нечего. Мне десять раз вам это повторять?

– Простите, – пробормотала няня и взяла Пашу за руку. – Идем, построим железную дорогу.

Как только за ними закрылась дверь, Петр Васильевич обратился к жене:

– Варвара, прекрати цирк. Твои фокусы больше на меня не производят впечатления. Я надеялся, ты отнеслась серьезно к тому, о чем мы с тобой говорили. Я не шутил.

Его жена сердито вздохнула и мученически закатила глаза к потолку.

– Но могу я хотя бы задать вопросы Юлии? Меня тоже интересует, как сложится судьба внука.

– Задавай, – разрешил ей муж. – Что ты хотела узнать у Юлии?

– Вы собираетесь замуж за моего зятя?

– Я сделаю Юлии предложение сразу, как только разведусь, – ответил за меня Герман. – И очень надеюсь, она его примет.

– Вы уверены, что сможете заменить ребенку родную мать? – трагически вопросила Варвара Степановна.

– Мать никто не может заменить, – призналась я. – Это невозможно. Но мы с Пашей хорошо понимаем друг друга. Так, по крайней мере, мне кажется.

– Вам кажется? – горько усмехнулась она. – Ей всего лишь кажется! Этого мало, – печально вздохнула заботливая бабушка. В ней точно умерла драматическая актриса.

– Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы Паше было хорошо с нами.

– Как давно вы состоите в интимных отношениях с моим зятем? – бесцеремонно спросила она.

Петр Васильевич открыл рот, чтобы возмутиться, но я его опередила.

– Около двух месяцев. Тогда уже бракоразводный процесс шел вовсю. Я не разрушала семью вашей дочери, – предупредила я ее воздыхания по поводу моей безнравственности.

– Как сказать… Возможно, она смогла бы простить бесконечные измены мужа и они снова были бы вместе.

Герман ничего на это не сказал. В данном случае лучше промолчать, чем оправдываться.

– Варвара! – уже в который раз одернул ее муж. – Или молчи, или уходи.

– Не затыкай мне рот, – огрызнулась Варвара Степановна.

– Я готова отвечать на любые вопросы, – заверила я родителей Олеси. Меня давно уже сложно чем-то смутить.

– На все? – насмешливо спросила Варвара Степановна.

– Да. А что конкретно вас интересует? – на меня снова накатил кураж. И надо было с этим что-то срочно делать. Я понимала, меня провоцируют. Но я не поддамся.

– Вы любите детей? – не унималась неугомонная бабушка.

Я едва не ляпнула: «Как вам сказать? Безумно!» Мне вспомнилась фрекен Бок из мультфильма о Малыше и Карлсоне. Но я вовремя сдержалась.

– Да, я люблю детей.

– Планируете еще?

– Надеюсь.

– И тогда вам будет не до Паши… Бедный, бедный ребенок.

– Все, мое терпение лопнуло, – поднялся Петр Васильевич. – Не переворачивай все с ног на голову. Последний раз тебя прошу, держи себя в руках.

– Ты никогда не любил меня! – она поднялась, схватилась за левую грудь и замерла. – Сердце… – прошептала она. – Сердце давит… Мне плохо…

Какое же ангельское терпение у ее мужа!

– Вызвать скорую? – заботливо поинтересовался Петр Васильевич, снова усаживаясь в кресло.

Жена выпустила в него из глаз пару молний. Но вовремя взяла себя в руки.