Босс моего мужа

Дальше от его взгляда, слов и цепей, которые с каждым моим шагом не ослабевают, а лишь сильнее натягиваются.

А потом и разворачивают. Сильными руками, которые сжимают мои плечи, обнимают меня, приподнимают мой подбородок.

Он так близко, что не только закрывает меня от ветра, но и делится своим жаром.

– Настя сделала много ошибок. Мы сделали много ошибок. У нас есть шанс не сделать еще одну. – Он длинно выдыхает, как будто ему становится тяжело говорить, и все-таки произносит: – Не возвращайся к нему.

Я медлю.

Скольжу взглядом по лицу, которое хотела бы изучать часами – пальцами, губами, дыханием. Встречаюсь с обжигающим взглядом осени, без которой тосковала все это время, хотя, казалось бы, осень была каждый год.

– Это… конечно… если ты напоминаешь мне об условиях сделки… о том, что я в полном твоем распоряжении и не могу отказать… то конечно, как скажешь… я сделаю так, как ты хочешь…

Его глаза темнеют с каждым моим сказанным словом. Его пальцы впиваются в мое тело так сильно, что отпечатки точно останутся. А потом он неожиданно отпускает меня. И я снова чувствую холод.

– Забудь про сделку.

Тимур раскрывает мою безвольную ладонь, оставляет ключи и уходит.

Я поднимаюсь домой по ступенькам, с каждым шагом все замедляясь. Какое-то время стою у двери квартиры, а потом выдыхаю и вставляю в замочную скважину ключ.

Уже ничего не изменишь.

И если растягивать боль во времени, легче не станет.

Тишина.

Но подсказки мне не нужны. Я знаю, где может быть Макс. Сбросив туфли, иду по тихому дому и да, нахожу мужа в его мастерской.

Он сидит на полу, прикрыв глаза и прислонившись к дивану спиной. Рядом с ним мольберт и картина, над которой он работал до того, как все закрутилось. Даже не верится, столько событий… за такое короткое время…

Я не задумываюсь о том, как он взглянет на меня и что скажет. Меня будто толкает к нему, и я сажусь рядом, тоже на пол – среди кистей и красок.

– Знаешь, что нельзя удержать? – спрашивает неожиданно Макс.

Его голос звучит устало – не спал, многое передумал, пока меня не было. И впервые я вижу, что бессонная ночь оставила на нем свои отпечатки.

– Что? – спрашиваю чуть слышно, чтобы не тревожить тишину наших чувств.

– То, что тебе никогда не принадлежало. Но я не жалею, что попытался.

Он открывает глаза и поворачивает голову в мою сторону. Мне хочется разрыдаться, но я не могу. Наверное, это защита – слишком много эмоций, слишком много всего, в мыслях полный туман.

Мне хочется прикоснуться к нему, обнять его, убрать эту темную горечь из синевы. Но я не решаюсь. И только наши взгляды как неразлучники, которые знают, что скоро придется проститься: держатся друг за друга, впаиваются в сознание, отпечатываются в душе вечным слепком.

– Ты… – Макс выдыхает, ему трудно это произнести, а еще он знает, что мне будет трудно это услышать. Он всегда оберегает меня, даже сейчас. – Ты… сама или он?..

– Он не заставлял меня, нет.

Я могла бы прикрыться сделкой. Могла бы перекинуть часть вины на него. Но зачем? Я знаю правду. А он достоин того, чтобы услышать ее. Я сама пришла, я сама согласилась, и это я таяла, когда Тимур ко мне прикасался. Он поставил условие, но силой не взял. И ночью я вернулась к нему тоже сама.

– Прости, – говорит неожиданно Макс и, обхватив меня за плечи, прижимает к себе, как будто пытается спрятать. – Мне так хотелось всем доказать, что я могу больше, что я могу все…

Он издает невеселый смешок.

– Доказать матери, отцу – они всегда возлагали на меня такие надежды, а я чувствовал себя почти аферистом. Да, я могу управлять, могу руководить, но было ощущение, что все это… не по-настоящему. И я заигрался в эту игру, забылся. Если бы я не пытался прыгнуть выше своей головы, я бы никогда так не облажался. Но куда там! Мне показалось, что это очень удачный момент – доказать всем одним махом: и родителям, и Тимуру! Я рисковал, не просчитав рисков. Глупость, кураж, на этом меня и подставили. Мне хотелось доказать, что я лучший, а на деле…

Он качает головой и замолкает.

И я снова не лгу, когда горячо возражаю:

– Ты и так лучший. Тебе никому и ничего не нужно доказывать. Никогда и никому, понимаешь? Ты самый лучший…

– Твой друг, – заканчивает он, улыбнувшись.

И целует меня.

Не страстно, нет, и не в губы.

В висок, оставляя метку и там – из нежности, которую я никогда не забуду, не вытравлю из себя, даже если буду стараться.

В его объятьях тепло и уютно. И я не пытаюсь освободиться. Мы можем позволить себе эту слабость – еще немного быть вместе.

– Я был слишком самонадеян… – говорит с сожалением Макс.

– Не нужно, – перебиваю его, – я ни о чем не жалею.

Он улыбается, вновь согревая меня изнутри. Мы еще не расстались, а я уже безмерно скучаю.

Макс снова целует меня в висок, прижимает к своей груди, расцепляя наши взгляды, и признается.

– Я говорил с ним. Мы пересекались пару раз, ты все удивлялась, как мы общаемся после всего. Помнишь? А я отмахнулся – мол, вряд ли ему есть дело до маленького недоразумения. Я всегда считал, что его интересуют только бизнес и деньги. Многие до сих пор так считают. Оказывается, это не так.