Босс моего мужа

Страх, который мне удалось отогнать от себя, вновь возвращается. Только на этот раз не робко и не пытаясь задеть мягкой лапкой – он царапает острыми когтями и тянет за открытые раны.

– Ты думала, я ничего не узнаю? – Она поворачивается ко мне, пронизывая взглядом, в котором сквозит злорадство. – Притворялась подругой, втерлась в доверие, а сама…

Она знает о Тимуре…

Знает…

– Прости, нужно было как-то сказать тебе раньше. Я просто не знала как. И не была ни в чем уверена… а сейчас…

– Конечно, ты не была уверена! – она издает резкий смешок, бросает короткий взгляд на дорогу и снова жжет меня взглядом. – Ты же так и не определилась, кого лучше себе заграбастать! Или решила попробовать сразу с двумя? С моим братом и Максом?

Еще один пазл снова складывается.

Одногруппницы, которые спрашивают, почему меня подвез Макс…

Смутно знакомые лица девушек на заправке…

– Ты все не так поняла. Макс и я…

– О как! – перебивает она, не дослушав. – Макс и ты! То есть ты думаешь, что вы уже вместе? Черта с два! Я не отдам тебе ни его, ни Тимура! И не злись! Я же честно предупреждала, что свое не отдам никому!

– Настя, – как трудно найти слова, чтобы до нее достучаться, чтобы она захотела услышать. – Настя, поверь, ты все не так поняла, и на самом деле…

– Хватит! – взрывается она криком и даже отрывает от руля руки, чтобы заткнуть себе уши. – Хватит, я не хочу тебя слушать!

– Настя, машина!

На удивление, она не пугается. Ни моего крика, ни света фар встречной машины. Нехотя возвращает ладони на руль, но не сжимает его – стучит по нему пальцами. И ее авто становится так же игриво, как и хозяйка, – его начинает чуть заносить. То в одну сторону, то в другую. Под визг шин. Под тихий смех Насти, которая ожесточенно рассматривает дорогу, как будто говорит с ней – не со мной.

Шепот, ее тихий шепот переходит в невнятное бормотание, а потом уже я начинаю хоть что-нибудь разбирать.

– Я больше не лох… Ты думала, что все будет, как раньше… Нет, дорогуша, которая только притворялась подругой, я сделаю ход на опережение. Теперь брошу я. Брошу так, что мало тебе не покажется!

Я пытаюсь ей пояснить, пытаюсь поговорить с ней, хотя бы отвлечь, но это все бесполезно. Взгляд на дорогу и шепот… шепот как будто из ночного кошмара.

– Я не отдам их тебе… не отдам… Ты никого из них не получишь… У тебя просто не будет такой возможности…

– Между мной и Максом ничего не было! Не было и не будет! А твой брат…

Я не говорю – я уже практически кричу, потому что мне страшно. Даже не так – мне настолько жутко, что начинает лихорадить. А еще эти огни… огни встречных машин… И длинные гудки, когда мы с трудом разминаемся с кем-то из них…

Один раз получится, второй, третий, а потом… Не хочу… Не могу… Не понимаю: за что…

И отчаянно верю, что так не бывает.

– Ты общалась со мной, притворялась, а сама строила планы… – Будто вспомнив обо мне, она вновь оборачивается, горькая улыбка раскалывает ее губы и бьет по моему страху плетями ужаса. – Как ездить в дождливую и солнечную погоду, ты уже знаешь, не так ли? Но тебе этого показалось мало. Ты захотела узнать, как ездить ночью, и угнала машину!

Под новый визг шин складывается еще один пазл…

Съемка приятелей Насти…

– Будь уверена, они подтвердят все, как надо. Все же у меня на носу день рождения, так что я получу свой подарок. Да и камеры в клубе цепляют лишь ту часть парковки… На них будет отчетливо видно, что ты угоняешь машину, а я пытаюсь догнать тебя… пытаюсь остановить…

Замечет она или нет, но скорость вновь набирается. Стрелка пульсирует так же бешено, как мой собственный пульс.

– Остановись, – прошу я, а губы не слушаются. – Пожалуйста, Настя, остановись…

Я уверена, что она даже не слышит меня. Но она неожиданно поворачивает голову. Хочу крикнуть ей: «Смотри на дорогу! Остановись или смотри на дорогу!» – но губы немеют, и я издаю лишь сдавленный выдох.

– Обязательно остановлюсь, – обещает она и даже подмигивает, и я на мгновенье верю, что все обойдется, но… – Это в подругах я не разбираюсь, а вожу превосходно. Поэтому я остановлюсь так, что ты сядешь! Ай-ай-ай, как же глупо – угнать дорогую машину и тут же разбить ее!

– Ты… – с трудом сглатываю колючий комок. – За рулем же ты, а не я, ты просто испортишь свою машину! Свою, Настя! А ты же так держишься за свое!

Моя надежда, что это ее отрезвит, рассыпается прахом под ее тихий смех.

– Свидетели, камеры, – перечисляет она, вдавливая педаль газа в пол еще больше. – А главное – деньги. Ты ведь уже поняла, что они все решают? Теперь убедишься в этом на собственной шкуре. Сколько там дают за угон, не напомнишь?

Она вновь оборачивается, чтобы взглянуть на меня, и не видит, как стремительно к нам приближается желтый свет других фар. Не чувствует, что ее машина становится непослушной. Не замечает, как нас бросает на встречную полосу. Не понимает, почему я закрываюсь ладонями. Но, видимо, все-таки слышит мой крик.

Крик под визг шин, когда Настя делает разворот, пытаясь избежать столкновения. Она хотела не этого, она явно хотела не так… Она хотела подставить только меня, а сейчас…