Босс на одну ночь

— Вот, такой деловой подход мне нравится. Я не знаю пока. Но могу одно обещать — я больше не обижу тебя. Не причиню боли.

— Почему я должна тебе верить?

— Ну, я не бросаю слов на ветер. Давай так. Ты теперь мой личный секретарь. Оставим вчерашний инцидент… в прошлом.

— Ты правда веришь, что так можно?

— А ты постарайся. Мне кажется это наилучший выход, Настя.

Ничего не отвечаю. Да и что я могу? Снова пытаться сбежать? Спровоцировать его? Я ведь и правда никому не нужна. Он прав, в клуб ни за что не вернусь. А прибежав к Тане нет гарантии что по новой не начнется: «Давай Насть, денег же нет у тебя… Поработай…»

Нет, можно конечно убежать в родной поселок. Но у меня до сих пор все болит, и голова кружится. И одежды нет. И мне страшно. Меня теперь пугают люди. Теперь я знаю, что многим нравится причинять боль, пытаться подчинить, навязать тебе свою волю. Мне страшно одной. Я сомневаюсь, что смогу, что справлюсь. После произошедшего я потеряла веру в себя…

Можно пару дней притвориться покорной. Пока точно не почувствую в себе силы на долгую поездку. Без истерик и ненависти к себе. Потому что сейчас она меня просто сжирает.

— Я уйду по делам, — продолжает Людвиг. — Бьерн, мой секретарь, приведет врача. У него есть ключи от номера, не пугайся. Пока загляни в пакет, — босс указывает на большой, стоящий возле двери, красивый сверток.

— Что там?

— Одежда.

— Ты купил мне одежду?

— Немного. Тебе же надо что-то надевать. Или ты признаешь только стриптизерские шмотки? Это не они, извини. Выбирал не я, мой помощник.

Делает подарок и одновременно дает пощечину. Таков Лёд, это я уже поняла. Самое яркое свойство его характера.

Глава 12

Когда Людвиг уходит, заглядываю в пакет. Противно быть ему обязанной и принимать вещи как милостыню. Но не голой же ходить. Достаю кружевной комплект белого белья, и снова начинаю рыдать. Почему белое, точно невесте? Почему не черное, или ярко красное, как звезде стриптиза?

Примеряю комплект в ванной. Село идеально. Никогда у меня не было ничего подобного, настолько красивого белья, но почему так? Почему что-то хорошее случается только как результат чего-то ужасного, чудовищного?

Вздохнув, рассматриваю другие свертки в пакете. Джинсы. Простая белая футболка. Халат, бежевое платье в мелкий цветочек. Останавливаю выбор на джинсах и футболке. Переодевшись, хожу по комнате взад-вперед. Несколько раз попробовала открыть дверь — номер заперт. Почему? Почему после произошедшего Лёд не может отпустить меня? Ему мало?

Раздается стук в дверь — бородатый мужчина, представившийся как Бьерн, помощник Людвига, говорит, что пришел врач. Можно устроить истерику, сказать, что не желаю никаких осмотров, но у меня нет сил. Они будто разом покинули меня, осталась лишь апатия. Миловидная женщина осматривает меня, сказав, что все в порядке. Ни единого вопроса о моем положении. Она будто и не заметила, что меня держат взаперти. Ну, ясно, заплатили ровно столько, чтобы не возникало никаких неудобных вопросов. Чего и следовало ожидать. У этих людей все предусмотрено.

Но я почему-то была уверена в одном — когда Лёд сочтет, что мой долг погашен, он сразу отпустит меня. Откуда взялась такая уверенность — не знаю…

Снова оставшись в одиночестве, неприкаянно брожу по номеру. Бьерн приносит обед, но я почти не притрагиваюсь, хотя все выглядит ужасно аппетитно.

Вскоре дверь открывается — мой хозяин вернулся. Мрачнее тучи.

— Как ты? — спрашивает глухо.

— Нормально, — пожимаю плечами. — Долго вы меня еще будете взаперти держать? Или это работа такая?

— Нет, не долго. Мы уезжаем. Пошли.

— Из гостиницы? Куда?

* * *

Лёд так и не ответил, куда мы едем. Сказал взять все свои вещи — пакет, который мне принес утром, больше у меня и не было ничего. Меня охватило странное предчувствие, тревога, но я понимала, что смысла бесконечно задавать один и тот же вопрос нет. Лёд с каждой минутой мрачнел все сильнее, словно произошло что-то очень плохое. Но держал эмоции при себе — настоящая ледяная глыба, оправдывая в который раз свое прозвище. С нами в машине ехал и Бьерн, но я понимала, что и его бесполезно спрашивать. Отвернулась к окну, постаравшись отвлечься от все возрастающей паники. Что они задумали?

Машина остановилась, и увидев в окно несколько самолетов, понимаю, что мы на аэродроме, по всей видимости — частном.

— Что происходит? — не выдерживаю и задаю вопрос.

— Мне надо срочно вылететь домой, и ты едешь со мной.

— Куда?

— В Амстердам.

— Что? За границу? Я… я не могу. У меня же паспорта нет. Разве не нужен загранпаспорт? Да и еще, наверное, бумаги какие… Я просто не понимаю, зачем вам это нужно. Я не хочу! Такого договора не было!

Оказаться вдали от родины означает попасть в абсолютную зависимость, настоящее рабство. Нельзя, ни в коем случае допустить этого. Здесь у меня всегда есть шанс убежать, позвать на помощь. Там… я стану абсолютно бесправной. А вдруг это и был изначальный план? Вспоминаю разные истории про секс-рабынь, который читала в газетах, или по телевизору видела… Тетка обожала криминальные хроники, всегда смотрела.