Босс на всю голову

Наши отношения столь же нелепы, как обсуждение совместного будущего украдкой под столом. Он не смог дать четкого ответа, а я не собиралась довольствоваться объедками Элины. Но так я думала только до того момента, когда не устояла перед напором Максима. Хотя ему сильно стараться не пришлось: я позорно легко сдалась его крепким рукам и мягким губам. Если бы не появление Романова, я бы точно пошла до конца. Стала бы очередной дурой, которую Максим поимел на столе в своем кабинете. Вряд ли у него это впервые.

Я скучающе взглянула в окно машины – перед глазами проносились переполненные людьми тротуары. В толпе мелькнули красные колпаки и нахлобученными прямо на шапки ободки с забавными мигающими рожками. В суматохе совсем забыла, что новогодние гуляния в самом разгаре.

Провожала прохожих мечтательным взглядом. Они спешили по украшенной огнями аллее в сторону центра. Откуда доносилась веселая музыка и вдали (над самыми макушками деревьев) виднелась переливающаяся огнями городская елка. Туда, где развернулись основные праздничные представления.

Шумно выдохнула, прекрасно понимая, что мне всего этого веселья не видать, как собственных ушей. Не Новый год, а катастрофа. Сначала по принуждению вышла замуж, потом на меня свалились новоиспеченные родственники, муж с другом устроили попойку, а я подшофе устроила эротическое представление в ночном клубе, где и встретила новый год. Где домашний уют? Где семейные посиделки? Где обмен подарками? Где просмотр новогодних фильмов за поеданием оливье? Этот праздник я, конечно, проводила в компании неуемной семьи Орловых, но это совсем не то. Я не позволяла себе привязываться к ним: они мне чужие и скоро навсегда исчезнут из моей жизни.

На светофоре Максим притормозил, дожидаясь зеленого сигнала.

– Твой печальный вид меня убивает, – то ли высказал претензию, то ли поделился чувствами.

– Какой есть, – продолжала смотреть в окно. Всё чаще причиной моего “печального вида” служил сам Максим.

– Если дело в нас…

Он явно собирался выяснять отношения, только я была не настроена его слушать. Надоело всё.

– Дело в празднике, – заставила его замолчать. Конечно же он ничего не понял и растерянно смотрел на меня. – Вон люди гуляют, веселятся, – ткнула пальцем в стекло, указывая на улицу. – А я здесь … с тобой… – Я задыхалась от злости. Снова врезала бы Максиму по носу, только в этот раз сознательно. – Ты украл мой Новый год! – обиженно прокричала ему прямо в лицо. – Ты Гринч! – вспомнила персонажа из детского фильма, которым засматривалась в детстве.

Судя по лицу, Максим понятия не имел, кто это. Но ему было достаточно моего обвинительного тона, чтобы тоже вспылить.

– Хочешь веселья? – бросил грубо и с претензией. – Я устрою тебе праздник! – и на сменившийся свет светофора вместо того, чтобы поехать прямо, как должен был, он пересек сплошную и развернулся, кардинально меняя маршрут.

– Не нужен мне от тебя праздник! – напрасно он думал, что пара красивых жестов исправят положение. Момент упущен, время назад не отмотать.

– Нет, детка, оторвемся по полной, – буквально угрожал, что от развлечений мне не отвертеться. – Наешься вдоволь сладостей, напьешься глинтвейна и отобьешь свою чудесную попку об лед на катке, – звучали обещания “страшных пыток”.

– Я не умею кататься на коньках! – гневно возмутилась.

– Я научу! – рыкнул, как дикий медведь.

– И купишь светящиеся рожки! – обнаглев, потребовала я. Умирать так с музыкой.

– Куплю! – как очередная угроза.

Будто бы разозлившись, я снова отвернулась к окну, чтобы Максим не видел мою довольную улыбку: его план увеселительных мероприятий меня вполне устраивал.

***

Как только мы окунулись в праздничную атмосферу, моя напускная обида окончательно рассеялась. Не могла сдерживать эмоции от вида огромной нарядной елки; растянутых над головами праздничных флажков; мерцающих гирлянд вдоль аллей; искрящихся бенгальских огней в руках у снующих вокруг детей; аромата выпечки, витающей в воздухе.

Первым делом я потащила Максима к торговым рядам. Скупала всякую ерунду, начав, конечно, с обещанных рожек. Даже попыталась убедить и Максима выбрать себе что-нибудь ради шутки, но он держался циничным взрослым, который безвозвратно утратил веру в чудеса.

– Я начинаю подозревать, что ты ненавидишь Новый год, – сменила очередной ободок и продемонстрировала свой новый образ. Выражение лица Максима осталось беспристрастным, но уголки губ дрогнули в слабой улыбке. Все-таки он не безнадежен, и если постараться можно растопить его сердце.

Когда с выбором украшения было покончено и мою голову увенчали оленьи рога, Максим повел меня к уличным лавкам, где угощали горячим напитками и разнообразными лакомствами. Согревающий пряный глинтвейн и тающая во рту нежная выпечка придавали этому вечеру незабываемое очарование. А разворачивающиеся то тут, то там тематические сценки, разыгранные актерами в красочных костюмах, создавали неповторимое ощущение волшебной сказки. Только Максим отказывался веселится, выполняя роль ментора, что безучастно следил, чтобы я была довольна.