Босс преступного мира

Когда он смотрел мне в глаза, они были полны печали, в них было что-то призрачное. Если бы только он доверился мне. Если бы только я могла безоговорочно доверять ему. В них было столько неприязни, столько гнева, что я продолжала задаваться вопросом, что могло быть их глубинным источником. Я была очень наблюдательна, прекрасно разбиралась в людях, и что бы он ни скрывал от меня, это изменит мою жизнь даже больше, чем брак с врагом моего отца. Я уверена в этом.

От инь и ян чувств у меня в животе порхали бабочки. Любовь и ненависть. Я продолжала размышлять об этой настолько тонкой грани, что мой разум не мог успокоиться. Мы вместе были токсичными, взрывоопасными, но страсть ещё долго не угасала после того, как всё закончилось. Было ли это нормально? Было ли такое в его мире? Я подумала о том, что он сказал. Моя жизнь была какой угодно, только не атипичной. Кто я такая, чтобы судить о том, какими должны быть семьи? Мой отец не был добрым человеком, он всегда заставлял своих двоих детей преуспевать во всём, и решил, что я стану блюстителем закона.

Мать была красивой подделкой. Она любила своих детей, и в её отношениях с моим отцом была любовь, но это было так, как будто они оба смотрели на свою жизнь со стороны. Как будто они выбрали лёгкий путь. Возможно, я ошибаюсь. Видит бог, не мне судить их. Я подавила смешок, чувствуя, с одной стороны, головокружение от счастья, а с другой — тревогу. Полное смятение. По крайней мере, ночь оказалась неожиданно удивительной.

Арман принёс вино и сыр, французский хлеб и пате. Мы устроили пикник на кровати, разговаривая о наших надеждах и мечтах. Поправка, о моих надеждах и мечтах.

Мы с Арманом снова занялись любовью, мужчина взял меня перед окном, сплёл наши пальцы и навалился на меня всем своим весом. Это было восхитительное чувство, как будто всю правду и его врагов можно было держать на расстоянии.

Только я не была принцессой, а он не был настоящим принцем, и уж точно здесь был не замок из золота. Однако это всё не изменило моего отношения к нему. Когда он рассказал мне о том, что случилось с Софией, я должна была испугаться ещё сильнее, но, как ни странно, этого не произошло. Может быть, это потому, что я всегда верила, что, когда приходит твоё время уходить, у тебя нет шансов это изменить. Это позволяло мне наслаждаться жизнью, не опасаясь столкнуться с каким-нибудь неизвестным преступником, которого мой отец с таким трудом посадил за решётку.

Или, может быть, это потому, что я знала, что Арман сделает всё, что в его силах, чтобы защитить меня.

Мой отец изо всех сил старался держать меня поближе, боясь, что я стану жертвой его мира, прямо как и вышло с Арманом. И всё же я была здесь, невестой того самого человека, о котором предупреждал меня отец. Что меня поразило больше всего, так это то, что с Арманом я начала чувствовать, что это место всегда было моим, а не то защищённое пространство, которое создавал мой отец.

Я также не могла не опровергнуть мысль о том, что Арман знал его лучше, чем хотел показать. Что ещё имело значение, кроме того, что намерение моего будущего мужа жениться на мне было вызвано той самой местью, которая мучила его после убийства жены. Я прижала руку к стеклу, услышав, как он зашевелился у меня за спиной. Он заснул, и я наблюдала за ним почти полчаса — редкие спокойные моменты. Я инстинктивно почувствовала это.

Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что этот человек редко спал и вообще делал это с открытыми глазами.

— Что ты там увидела, принцесса? — спросил он, зевая.

Я смогла разглядеть его отражение в ярком лунном свете, проникающем сквозь толстое стекло. Не сомневалась, что оно пуленепробиваемое, как и спортивный автомобиль.

— Темноту.

— Ты расстроена?

— Я в порядке.

— Угу. Возвращайся в постель.

Я провела пальцами по стеклу, подула на него и хихикнула, заметив, что после меня осталось лёгкое запотевание. По какой-то нелепой причине я нарисовала на нём сердечко, даже вывела наши инициалы, как делала когда-то в начальной школе. Затем отступила, любуясь своей работой.

— София была твоей единственной любовью?

— Единственной девушкой, которая была мне дорога. До тебя.

Когда я села рядом с ним, то сразу же натянула одеяло, поджав ноги и натянув простыню до самой шеи.

— Я тебе небезразлична?

— Так и есть.

— Это не просто слова, Арман. Я уже говорила тебе, что не верю в сказки.

— Ещё одна ложь. Может быть, однажды ты перестанешь чувствовать, что тебе нужно продолжать лгать в моём присутствии, — сказал он, убирая волосы с моего лица.

— Мы живём в реальном мире. То, на что я надеялась в детстве, не совпадает с тем, что я знаю сегодня.

— Почему твой мир стал таким же пресыщенным, как мой?

Я не думала о чём-то подобном, но он был прав.

— Возможно, потому, что мой отец отбил у меня всякую охоту к отношениям. За все годы я привела в дом двух парней, и он мучал обоих минут по тридцать, если не дольше. Уверяю, они так и не вернулись.

— Звучит как что-то, на что он способен.

Повернув голову, я уставилась на него.