Босс преступного мира

— По крайней мере, не с Зои. Я знаю это по тому, как она ведёт себя с тобой.

— Она моя дочь. Это другое дело.

— Правда? — я сделала глоток вина, ненавидя себя за то, что у меня дрожат руки. — Это значит, что тебе позволено заботиться о ней. Есть какие-нибудь правила на этот счёт?

Он отошёл от окна, и расстояние между нами вызвало у меня мурашки по коже.

— Главное — остаться в живых.

— Ты не виноват в смерти Софии. Виноват был другой человек. Настоящий монстр.

— Ты так уверена в этом?

Даже после всего, что произошло, ответ был прост.

— Да. Пожалуйста, Арман. Доверься мне настолько, чтобы рассказать правду. Это всё, о чем я тебя прошу.

— Правда причинит тебе боль, а я никогда не хотел, чтобы это случилось, — сказал он мягким и нервирующим голосом, наполняя меня надеждой и ещё одним покалывающим ощущением вожделения.

— Незнание намного хуже. Помни, доверие — это улица с двусторонним движением.

— Как ни странно, я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было. То, что я собираюсь тебе рассказать, сложно не только для меня, но и для моего отца в первую очередь.

— Поняла.

Он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем начать.

— Когда я был ребёнком, у моего отца бухгалтером работал человек, который в конце концов стал его лучшим другом. Он был из тех парней, которые, войдя в комнату, могли осветить её светом, и он был счастлив по жизни. Он был приёмным ребенком и добился успеха благодаря папиной помощи. Он был абсолютно предан семье и всегда был рядом. Праздники. Дни рождения. Настолько, что Луи, Франсуа и я называли его дядя Тим. Он женился и завёл ребенка примерно в то же время, когда я родился. Мы играли вместе. Это всё, что я помню, хотя мне было около четырёх лет.

Я сделала глоток вина, удивляясь, почему никогда не встречалась со своим дедушкой.

— В любом случае, я не знаю всех подробностей, кроме того, что дядя Тим и его жена однажды подвезли Томаса, и он остался у них на ночь. Позже я узнал, что его родители собирались на торжественный ужин в честь своей годовщины и попросили мою маму посидеть с детьми. — У Армана был отсутствующий взгляд. — Они так и не вернулись живыми.

— О, Господи. Что случилось?

— Короче говоря, папа попросил одного из солдат отвезти их в ресторан, чтобы они могли ещё больше повеселиться. По мнению моего отца, один из наших врагов подумал, что папа был в машине.

— О, нет.

— Да. Как ты можешь себе представить, папа был раздавлен. Тим оставил документы об опекунстве, в которых просил моих родителей воспитывать Томаса как своего собственного ребёнка, что они и сделали без колебаний. Ребёнок был уничтожен, Томас замкнулся в себе. Ему потребовалось несколько лет, чтобы выбраться из своей скорлупы. Он был нашим братом почти во всех отношениях, но в нём всегда была тьма. Он никогда не рассказывал о своих родителях. Я не помню ни единого случая. То есть до тех пор, пока он не стал намного старше.

— Что случилось? — почему папа не рассказывал своим дочерям о семье, которая его вырастила? Я не могла этого понять.

— Ты должна понимать, что, каким бы жестоким ни был мой отец, он глубоко любит его. Он относился к Томасу так же, как и к другим своим четверым детям. Но время шло, Томас становился всё злее и больше не участвовал в семейных сборищах. Смерть родителей сломила его сильнее, чем мы поначалу думали. К тому времени мы уже учились в университете, Томас решил жить вне дома. Ни с того ни с сего он начал вести себя более агрессивно и пристрастился к наркотикам. Он чуть не угодил в тюрьму, но папаша позаботился о том, чтобы у него не было судимостей. Именно тогда отец попытался помочь ему, но Томас набросился на него, обвинив в убийстве родителей. Меня там не было, но Луи был, и, судя по тому, что я слышал, это было ужасно. В порыве гнева папа сказал Томасу, что больше не хочет его видеть. Он даже закрыл его трастовый фонд, хотя у него был доступ к деньгам, которые оставили ему родители. Это был удар, от которого Томас не смог оправиться.

Я придвинулась ближе, и мрачность Армана почти уничтожила меня.

— Мне так жаль.

— Мой отец был раздавлен тем, что он сказал своему четвёртому сыну, а моя мать обвиняла его в этом. Это были тяжёлые времена в моей семье. Луи удалось разыскать его, но, как ты можешь себе представить, у него ничего не вышло.

— Вот почему Луи отвернулся от семейного бизнеса.

Наконец он повернулся ко мне со странным выражением на лице.

— Моя прекрасная и умная принцесса. Да, это стало последней каплей, которая подтолкнула его к поступлению в медицинскую школу. Это только усугубило ситуацию. Но это было не самое худшее.

— София.

То, как Арман кивнул, было пугающим.

— До того, как всё это произошло, когда мы ещё были друзьями, мы с Томасом познакомились с девушкой одновременно. Она вошла в библиотеку, и мы оба влюбились.

— Вы поссорились из-за неё.

— Не сразу. Она встречалась с ним, но он стал ещё агрессивнее, и она порвала с ним. Потом она пришла поговорить со мной, потому что действительно любила его. И я начал с ним ссориться.

— Потому что ты тоже её любил.

Его смех чуть не разбил мне сердце.