Бостонский синдром (СИ)

Он мог. Он мог еще раз вколоть мне наркотик и сбросить в подвал, который был закрыт линкрустом. Он мог не искушать меня возможностью заявить о себе незваным гостям. Но он поступил иначе. Он сказал, чтобы я спряталась в платяном шкафу и сидела тихо. И после этого я должна была верить, что это не спектакль?

Он вышел в прихожую и там стал с кем-то разговаривать. Мне показалось, я слышала женский голос. Но слов не разобрала. Меня волновало другое. Где и в чем я просчиталась, что он решил меня проверять? Я была расстроена. Мне было очень страшно. Поэтому, когда он спровадил этих людей, закрыл все двери и вернулся ко мне, я бросилась к нему на шею:

– Джек, зачем, зачем, ты заставил сидеть меня в этом шкафу? Почему не связал, не ударил меня, чтобы я потеряла сознание, не бросил в какой-нибудь чулан? Что если бы безумие вновь ко мне вернулось, и я бы выбежала за дверь к этим людям?

Он удивленно посмотрел на меня:

– Но ты давно здорова, дорогая. Что ты распереживалась? Я же не слепой. Зачем тебе рисковать и сдаваться полиции? Чтобы опять оказаться в смирительной рубашке? Ты же не безумная на самом-то деле, а вполне здравомыслящая. Ну хватит, перестань волноваться. Давай съедим что-нибудь и пойдем спать.

Я кивнула. И потом, спустя несколько часов, не могла заснуть. Я так и не поняла, упустила ли я шанс выйти на свободу или отыграла себе еще несколько недель жизни.

***

Глава 14

***

Прошло еще какое-то время. Мы жили мирной жизнью семейной пары 1939 года. В гостиной уже не хватало места для моих картин, поэтому Джек аккуратно развешивал их в спальне. Он пополнял библиотеку антикварными книгами, которые порой мы читали друг другу вслух. В те вечера, когда у него было особенно приподнятое настроение, мы ставили пластинки и танцевали. Иногда мы ужинали при свечах, представляя себе, что живем до революции в царской России. А иногда мечтали, что летом непременно поедем в Париж, где будем ходить по ресторанчикам Латинского квартала и гулять по Елисейским полям.

В мире, где мы поселились, не было интернета, телевидения, сотовой связи. Жизнь текла здесь с другой скоростью. И поэтому мы получали удовольствие от того, что в современном мире нас, скорее всего, только бы раздражало.

Время от времени, когда меня мучала бессонница, я думала о жизни и ловила себя на мысли, что все еще не готова идти на риск и вступать в открытую борьбу с Джеком, чтобы совершить побег. Может быть, это была всего лишь отговорка, чтобы не покидать искусственный рай в аду, куда я сама себя поместила? Я не знала ответ на этот вопрос. Я просто отдыхала от мира, который казался мне чужд и ужасен. Мне хотелось жить, и я жила, мне хотелось укрыться от реальности, и я пряталась в этом укрытии. Мне хотелось спокойствия, и я получала его от Джека. Конечно, я понимала, что однажды все закончится – либо он наиграется в прошлое и убьет меня, либо полиция наконец-то его найдет, и тогда меня вернут в мою жизнь 2017 года. О первом варианте я старалась не думать и делала все, чтобы он не произошел, второго я спокойно ждала, не торопя события.

Однажды ночью Джек курил в спальне возле открытого окна, а я по новым правилам сидела в гостиной. Было поздно, и я задремала в кресле. Неожиданно Джек разбудил меня:

– Бэт! Все кончено. За нами пришли. Вставай.

Я посмотрела на него и впервые за все время увидела Джека, лицо которого выражало досаду, грусть, сожаление. Страх? Нет, его этот человек не знал. Но то, что он ощущал себя загнанным в угол, было очевидно.

– Пойдем, быстро, – Он, как прежде, больно схватил меня за плечо и потащил к входу в подвал. Снял лист линкруста, открыл дверь, затащил меня внутрь и хорошо отработанными движениями уложил на железную кровать и приковал цепями. – Бэт, не говори им, как мы жили. Скажи, что я держал тебя здесь и накачивал наркотиками. Для верности я введу тебе немного. – Он взял с табуретки шприц, который будто был заготовлен для этого случая, сломал ампулу и ввел мне какое-то вещество. После этого ушел и запер дверь на два оборота.

Постепенно у меня перед глазами стали появляться лиловые круги, закружилась голова. Фонарик, которым Джек освещал подвал, он унес собой, поэтому я лежала в кромешной темноте. Казалось, я спала, но в тоже время слышала, что наверху происходит нечто необычное. Раздавались голоса, вроде бы лаяла собака. Через некоторое время раздался сильный удар в дверь, потом еще и еще раз. Какие-то люди выбили ее, и меня ослепил яркий свет фонарей.

– Не бойтесь. Мы из полиции. Сейчас мы вас освободим…

Это было последнее, что я услышала. Очнулась я в больничной палате. Рядом сидел человек в форме. Я так привыкла играть роль женщины, которая сбежала из сумасшедшего дома, что не удержалась и закричала.

– Успокойтесь, все позади, – сказал он и взял меня за руку. – Больше вам никто не угрожает. Вы в полной безопасности. Он под стражей. Как только вы сможете давать показания, расскажете, как все было. А пока отдыхайте. Не буду вам мешать. – С этими словами он ушел.