Бостонский синдром (СИ)

Мы перешли в другое помещение. Мне было интересно, что я испытаю, когда увижу Джека. Вдруг я и правда банальная жертва стокгольмского синдрома? Почему-то мне было обидно об этом думать. Но когда я вошла в комнату, то поняла, что стокгольмский синдром в том смысле, в котором о нем говорят психологи, здесь ни при чем. В кабинете, куда мы зашли, я не увидела Джека. Я увидела Воронецкого – человека, который приковал меня к стальной кровати и собирался убить. Он был в наручниках и смотрел на нас непроницаемым ледяным взглядом.

Мы сели напротив. Было страшно даже смотреть на него. Мне не верилось, что я прожила с этим человеком в одном доме почти полтора года. Как? Почему? По какой такой причине он не убил меня? Мысли дробили голову коловоротом, меня сковывал ужас. Но я заставила себя успокоиться и перестать дрожать.

***

Глава 16

***

Сначала были полицейские формальности. Назовите имя и так далее. Он отвечал спокойно, будто настроился на нудную, но необходимую работу. Потом его спросили, знает ли он меня.

– Это Екатерина Дмитриевна Голчина по мужу Куликова. О своих жертвах я знаю много. Каждую я тщательно выслеживал. Подходил только в таких местах, где не попадал в зону видимости видеокамер. Я все просчитывал, никогда не оставлял следов.

Майор разглядывал Воронецкого как экземпляр из кунсткамеры:

– Вы поступали одинаково со всеми вашими жертвами?

– Скорее он вели себя однообразно, поэтому я был вынужден поступать с ними одинаково.

– Вы убили всех, кого похитили, кроме Екатерины Куликовой?

– Да, – Воронецкий говорил это так спокойно, будто обсуждал покупку автомобиля.

– Все они были женщины или в вашем списке были мужчины?

Воронецкий поморщился:

– Ну конечно женщины. Вы тянете резину. Их было тридцать. Все из разных городов и регионов России. Всех я привозил в свой дом. В багажнике или на заднем сидении автомобиля. Потом отправлял в подвал. Наше общение длилось два-три месяца, иногда меньше. Потом я терял терпение.

– Как вы их убивали?

– Ну, это зависело от моего настроения и их поведения. Иногда перерезал горло, иногда долго пытал. Слушайте, их было тридцать. Мне хотелось попробовать разные способы. Например, пока я готовился похитить Екатерину Куликову, в подвале медленно умирала предыдущая дама. Так что, когда я привез Куликову домой, та еще была жива и мне пришлось выпустить из нее кровь. Надо же было освободить кровать для новой гостьи. Ну а ту быстро захоронить.

– Куда вы девали трупы?

– Я хоронил их на огромном пустыре за старыми складами на десятом километре грунтовки. Пошлите туда собак и убедитесь, что я говорю правду. Что вы еще хотите. Имена? Записывайте, – Он без запинки перечислил тридцать имен и фамилий. – Достаточно? Ах, да. Первая была десять лет назад. Но вы это и сами поймете, когда поднимете все дела.

Майор шумно выдохнул.

– Есть что-то, что их объединяло? Какие-то общие черты? Возраст, комплекция, социальный статус? По какому принципу вы их выбирали?

– Странный вопрос. Я брал тех, которые мне нравились.

– И почему вы их убивали?

– Потому что больше не нравились.

Мне очень хотелось, чтобы майор выяснил у Воронецкого, почему он не убил меня. И наконец, я дождалась.

Майор посмотрел в мою сторону, видимо опасаясь за мои чувства и спросил:

– Почему вы не убили Екатерину Куликову?

На какую-то секунду я увидела напротив себя Джека, но он быстро исчез, отдав место Воронецкому:

– Я не видел смысла в этом убийстве.

Майор вспыхнул:

– А в остальных тридцати смысл был?

– Да. Я хотел получить удовольствие. И я его получал.

– А Екатерина Куликова доставляла вам удовольствие в живом состоянии?

– Ну да, раз я ее не убил.

Тут в разговор вступила старший лейтенант, которую видимо задело, что я какая-то уникальная:

– И чем Екатерина Куликова оказалась лучше остальных?

– Она идеальна.

Старший лейтенант хмыкнула.

– А зачем вы переписали на нее дом, в котором совершили тридцать убийств?

– Бостонский синдром.

Я почувствовала, что медленно теряю сознание. Не знаю, чем закончился этот допрос, но я пришла в себя в коридоре отделения на кушетке. Рядом сидел майор. Я села, но почувствовав легкую тошноту, схватила его за руку. Он судя по всему был не против.

– Вы нам очень помогли, Екатерина, спасибо. Вот деньги, которые передал ваш муж. Тут хватит и на гостиницу, и на билет до Москвы. Короче говоря, тут много. Наверное, вы правы. По телефону он дал понять, что начал новую жизнь. Так что деньги он прислал, а в квартиру вас пустит соседка пенсионерка. Так что держите…– Он протянул мне деньги, бумажку и какие-то ключи. – Это адрес дома, который оставил вам Воронецкий и ключи от него. Не знаю, хватит у вас смелости туда вернуться. Да и что вы будете с ним делать. Купить его вряд ли кто-то захочет. Но так или иначе, мы закончили там работать. Можете поехать, осмотреть. А вообще, мой вам совет. Возвращайтесь домой, в Москву. К родным. К друзьям. Отдохните немного, а потом начинайте жить, устройтесь на работу. И постарайтесь забыть все, что с вами произошло.

Я вытянула вперед руки и показала ему, как они дрожат:

– Мне страшно.

Он рассмеялся: