Боткин

Господин Эннес был сух, но безукоризненно вежлив. Поздравив новых воспитанников с поступлением в пансион, он объяснил, что им разрешено приватно брать уроки латинского языка, и предложил познакомиться. Пансионеры подали друг другу руки.

— Николай Белоголовый!

— Сергей Боткин!

Их определили в разные классы: Белоголового в четвертый, Боткина в пятый — и только для латыни соединили вместе.

Сдружившись с Белоголовым, Боткин решил заниматься с ним в одном классе, В четвертом классе некоторые предметы читались на французском языке, Сергей же знал его недостаточно. Он стал усиленно готовиться и после рождественских каникул перешел из пятого в четвертый класс. В пансионе было шесть классов. Самый младший — шестой, а выпускной — первый.

Восемь часов. Звонок. По классам расходятся воспитанники частного московского пансиона. Одни под наблюдением надзирателя спускаются из внутреннего помещения, среди них Белоголовый. Другие приходят из дому. Среди приходящих воспитанников Сергей Боткин. Он садится рядом с пансионером Белоголовым.

В четвертом классе идет урок русского языка. На кафедре учитель Афанасьев. Он держится неуверенно, говорит тихим голосом, явно конфузясь.

Афанасьева не любят: он часто задает ученикам сочинения, предлагает записывать предания, сказки, какие им довелось услышать от бабушек, нянь. Это раздражает мальчиков. Все они дети города. Многие из них иностранцы, приехали из Гамбурга, Ливерпуля, Парижа. Москвичи тоже не знают сказок. Они не барчуки из дворянских гнезд, у них нет патриархальных нянь, их бабушки берегут ключи от сундуков и кладовых, а не рассказывают сказки. Кроме того, им уже по четырнадцать-пятнадцать лет. Сказки их не интересуют. Назло учителю воспитанники пансиона пишут бессмысленный набор фраз или подают чистый листок бумаги. Сергей Боткин выбирает тему сочинения — «Исследование о происхождении Ерофеича». Он пишет о пьянстве. Неожиданно в класс входит правительственный инспектор частных училищ профессор ботаники Фишер. Фишер берет тетрадь Боткина н долго читает. Звонок. Профессор возвращает тетрадь.

— Изложено прекрасно, ошибок нет! Только жаль, что вы избрали такой неподходящий сюжет. — Он брезгливо вытирает руки белоснежным платком, словно запачкал их о сочинение Боткина.

Боткин чувствует неловкость. Потом как-то Афанасьев рассказывает, что он по деревням собирал сказки и легенды, говорит о богатстве русского языка, о его истоках, о талантах простого народа. Это нравится Боткину и Белоголовому. Оба делаются друзьями молодого учителя, впоследствии знаменитого собирателя русского фольклора Александра Афанасьева.

Эльзасец Эннес славился умением подбирать учителей среди молодых кандидатов, только что окончивших курс в Московском университете. «В описываемое время учителя пансиона были молодые люди, не заезженные рутиной, с юношеской горячностью относящиеся к преподаванию, а потому легко зажигали страсти к своим предметам в ученических головах», — писал Белоголовый в своих воспоминаниях.

Больше всего Сергея Боткина привлекала математика, которая «наиболее соответствовала логическому складу его ума, искавшему уже и тогда в приобретаемых знаниях наибольшей точности и ясности», как писал впоследствии Белоголовый.

В пансионе Боткин находился с восьми часов утра до семи вечера, приготовляя уроки вместе с Белоголовым. Но продолжал занятия еще и дома. Он читал в подлиннике французскую литературу, сидел над учебниками латыни.

В доме выписывались московские и петербургские журналы. На полках лежали свежие и старые номера: «Телескоп» с приложением «Молва». В ней в тридцатых годах начал сотрудничать Белинский. Теперь Сережа сам прочел «Литературные мечтания» и другие его статьи.

В «Отечественных записках» и в «Современнике» тоже писали знакомые Боткиных — друзья брата Василия. В первом номере «Современника» за 1847 год был напечатан очерк Тургенева «Хорь и Калиныч» из «Записок охотника». До сих пор споры и разговоры о крепостном праве, которые велись а купеческом доме, имели для Сергея скорее отвлеченный характер, теперь же в решении этого вопроса приняло участие сердце, горячее воображение, разбуженное художественным словом.

Сергей знал, что под псевдонимом «Искандер» в «Современнике» пишет Александр Иванович Герцен. Сергей прочел уже повесть «Доктор Крупов», а через год он встретился с этим же персонажем в романе «Кто виноват?». Молодого Боткина в обоих этих произведениях больше всего заинтересовала личность Семена Ивановича Крупова. Как-то раз Сергей сунул Белоголовому книгу, ткнув в то место, где Крупов отстаивал свое право оказывать помощь нуждающейся в нем кухарке и не спешить к истеричной барыне, болезнь которой была вызвана семейной сценой.

— Вот это стоящий человек, — сказал Боткин и снова углубился в книгу.