Боткин

«…Не упрекай меня в донкихотстве; я стремился жить всегда в согласии с своей совестью, сам для себя не думая о педагогической стороне этого образа жизни; но теперь, не боясь упрека в самохвальстве, я все-таки имею отрадное сознание, что принес свою лепту для того хорошего нравственного уровня, на котором стояли наши врачи в течение этой кампании. Эту мысль я позволю высказать только тебе, зная, что ты не усмотришь в этом и следа самообольщения, которое мне не было и никогда не будет свойственно. Смотря на труд нашей молодежи, на их самопожертвование, на их честное отношение к делу, я не раз сказал себе, что недаром, не бесплодно терял я свои нравственные силы в различных испытаниях, которые устраивала мне моя судьба. Врачи-практики, стоящие на виду у общества, влияют на него не столько своими проповедями, сколько своей жизнью. 3[ахарьин], поставивший своим идеалом жизни золотого тельца, образовал целую фалангу врачей, первой задачей которых — набить как можно скорее свои карманы. Если бы люди знали, что выполнение моего долга не связано было ни с какими для меня страданиями, мучениями, то, конечно, это выполнение долга и не имело бы ничего поучительного для других. Ты не поверишь, какое внутреннее презрение — нет, не презрение, а жалость — внушают мне люди, не умеющие выполнять своего долга. Так смотрел я по крайней мере на каждого дармоеда, уезжавшего отсюда. Их было не мало: ведь не у многих хватило сил вытерпеть теперешнюю жизнь безропотно я добросовестно относительно своего долга».

Глава XII Снова в Петербурге

«…В стенах твоих

И есть и были в стары годы

Друзья народа и свободы».

Н. А. Некрасов

(о Петербурге)

В конце ноября 1877 года Сергей Петрович в связи с болезнью выехал из ставки в Петербург. Перед тем он написал жене: «…Мои нервы слишком натянулись за это время, чтобы сносить долее тяжелое положение лейб-медика».

В Петербурге состояние здоровья Сергея Петровича улучшилось, и он приступил к обычной работе. Занялся он также обработкой своих фронтовых записей. За время пребывания на Балканах Боткин сделал много наблюдений, накопил материал. Недаром он писал об этом жене: «…важно то, что я видел и могу иметь право голоса на будущее время». Теперь Боткин с полным правом утверждал, что огромные потери на войне происходят не только от ранений, но и от заболеваний.

«…Военный врач настолько же должен быть знаком с хирургией, как и с внутренними болезнями. Во всех войсках смертность от внутренних болезней преобладает; только в военное время хирургические больные увеличиваются; но и тут появляющиеся от окучивания людей различные эпидемические формы опустошают иногда ряды солдат гораздо сильнее, чем неприятельские выстрелы». Чтобы избежать этого, Боткин требовал от врачей изучения особенностей заболеваний в войсках, а также изучения местности, где стоят воинские части, климата и других условий. Боткин учил находить связь между случаями заболеваний среди военных и среди местного населения.

«Зная причину, — говорил он, — можно ее устранить, понимание особенностей местной патологии дает возможность врачу не только лечить больных, но и предупредить распространение болезни».

«Военный врач должен быть настолько же хирургом и терапевтом, насколько он должен быть натуралистом, ибо без хорошего знания естественных наук немыслима разумная гигиена солдат. А эта последняя наука, в состав которой должно войти изучение быта солдатского во всех возможных фазах, должна быть основанием главнейшей деятельности военного врача; предупредить развитие болезней, уменьшить число заболевающих будет еще важнее, чем вылечить захворавшего». Боткин требовал от терапевтов знания инфекционных болезней и в свете этого стремился изменить программу занятий в университете и в академии.

Боткин настойчиво указывал на тяжелые последствия от неустройства быта во время войны и требовал от врача энергичного вмешательства в организацию условий питания, жилища, обмундирования солдат. В его полевой терапии этому отведено большое место. Работая над разделом организации быта, Боткин иллюстрировал его своими собственными наблюдениями. «Есть возможность существования даже такого дивизионного начальника, как Б. Из его дивизии обыкновенно привозили всего больше тифозных и тяжело больных, которые даже умирали дорогой; а он, против мнения своих врачей, пришел к тому убеждению, что мясо солдату вредно, перестал кормить мясом и не обращал никакого внимания на увеличивающуюся болезненность и смертность в своей части».

Беспощадной критике подвергает Боткин способы транспортировки раненых и больных. «Обыкновенно самая элементарная телега должна доконать дело, начатое турками, — гневно заявлял он и категорически требовал: — Мытарства, вытаскивания с телег, голодание по суткам — все это должно быть совершенно изъято из практики».