Боулинг-79

К тому же главный приз за все время существования программы не брал еще никто. И с точки зрения зрительского интереса к игре нельзя не признать, что Валерка в качестве выигравшего – кандидатура чрезвычайно удачная. Ему будут симпатизировать многие. Это не какой-нибудь удачник-бизнесмен, завзятый эрудит, или молодой да ранний записной знаток. Валерка по всем статьям подпадает под ролевую модель Золушки: неудачник по жизни вдруг, на глазах миллионов, срывает миллионный банк. Правда, жаль, что москвич – для зрительской любви лучше бы он был из провинции или хотя бы из Питера. Однако все равно – после такой победы рейтинг программы должен резко подскочить. А все потому, что зрители смогут идентифицировать себя с Беклемишевым и благодаря его победе почувствуют надежду: и у нас, мол, несмотря ни на что, жизнь может наладиться. И все будет хорошо.

Лиля даже боролась с искушением: перевести программу, задающую игроку вопросы, с красного режима в щадящий зеленый – или хотя бы в нейтральный белый. Но нет, не надо этого делать. Победа должна достаться игроку в суровой борьбе. Если он, конечно, ее достоин.

– Итак, вопрос на миллион, – начал на площадке Мальков. – И вам, Валерий, и всем зрителям советую затаить дыхание…

1981 год: Москва, Кремль

В конце декабря восьмидесятого в общагу к Валерке явились двое: собственной персоной Олъгерд Олъгердыч и Седович. Юноша по своему обыкновению лежал на койке и читал – на этот раз «Мартовские иды» Торнтона Уайлдера.

– Что-нибудь случилось? – спросил он хмуро.

Несмотря на то, что он расквитался с хвостами, сдал госы (в том числе на военной кафедре), принял присягу и получил звание лейтенанта, чувствовал он себя погано. Лилька не появлялась уже две недели. И он ей не звонил – проявлял, дурак, идиотскую гордость. А ведь и вправду, думал он, заканчивается вуз, Москва, беззаботное студенчество. Впереди жизнь, и неизвестно, каким боком она повернется, какая карта ему выпадет. «Попрошусь в армию, – решил для себя Валерка. – Там зарплата двести тридцать (а не сто двадцать), да к тому же думать ни о чем не надо. Езжай, куда пошлют, и делай, что скажут».

– Ты хвосты-то сдал? – улыбнулся в ответ Седович.

– Спихнул.

– Все?

– До копейки.

– Что ж, я рад, – Седович со значением погладил свои усы, словно напоминая свою роль в Валеркиных учебных успехах. – А теперь давай собирай на послезавтра всю свою команду.

– Угу, – поддакнул Олъгердыч, – сбор труппы в большом зале ДК в восемнадцать ноль-ноль.

– Зачем?

– Там узнаете, – загадочно проговорил директор ДК.

Приоткрою небольшую тайну, – сказал пламенный комсомольский вожак. – Вас придут смотреть большие люди. Очень большие. Из горкома партии. И даже, возможно, из ЦК комсомола. И – большого ЦК. Так что – ты уж не подведи. Собирай ребят и забабахайте этим бонзам лучший спектакль сезона!

В душе Валерки вдруг шевельнулось радостное чувство. Нет, не потому что он соскучился по сцене – глаза б его не видели эти опостылевшие за лето «Военные истории». Нет, он обрадовался, потому что появился повод позвонить и увидеться с Лилей. Оказывается, он мечтал о встрече с ней и не хотел ее терять. И вспыхнула надежда: вдруг снова все будет, как прежде?

– Вам, конечно, надо предварительно порепетировать, – подмигнул Валерке Седович, – и прикупить что-нибудь из декораций и реквизита, поэтому вот…

Он протянул юноше почтовый конверт без марки. Валерка открыл его. Там лежали синие четвертные купюры – да много, штук, наверно, десять.

– Деньги неподотчетные, – сделал отстраняющий жест Седович, – можешь тратить, как считаешь нужным.

Валерка рассеянно сунул деньги в задний карман треников. Он только и думал: «Сейчас они уйдут, и я отправлюсь на вахту и позвоню Лиле…»

***

Лиля приехала в назначенный день к назначенному часу. Она держалась холодно – словно между ней и Валеркой никогда ничего не было.

Они прорепетировали, а потом отыграли спектакль – в пустом зале, в присутствии лишь семи важных персон.

Деятели потом пришли за кулисы и со значением жали агитбригадовцам руки. Скупо хвалили артистов.

А когда комиссия отправилась восвояси, Валерка подошел к своей бывшей девушке и тихо сказал: «Я провожу тебя».

Лиля покачала головой:

– Не надо.

– Почему?

– Ты знаешь, почему.

– Значит, между нами все кончено? Она дернула плечами.

– У тебя еще есть шанс.

И спешно, словно он хотел задержать ее, надела дубленку, обмоталась шарфом – и была такова.

А после Нового года стали ходить слухи… Валерка им не верил, но вскоре они оформились в полуофициальное сообщение, которое сделал Седович: агитбригаде в феврале предстоит ответственнейшее выступление. Не где-нибудь, а в Кремлевском Дворце съездов. На самом важном концерте года – для делегатов и гостей двадцать шестого съезда КПСС. Перед Брежневым и всем Политбюро – а также пятью с половиной тысячами членов ЦК, ударников, передовых колхозников, деятелей науки, литературы и искусства, и коммунистических делегаций со всех концов планеты.