Boy meets Madness (СИ)

«Гук… Отчим меня бьёт» ― с вымученной улыбкой на лице однажды признался ты, заставив моё сердце сделать кульбит в груди. Бьёт… бьёт? «А как это?» ― так и хотелось спросить это у тебя. Ведь меня никогда всерьёз не били родители. Конечно, подзатыльников и подсрачников, как и все мальчишки моего возраста, я получал сполна, но чтобы так… ― «И не только меня. Маму, сестру. Я единственный, кто может их защитить, я ведь мужчина»

Мужчина? В семь-то лет? Да, ты был настоящим мужчиной, не то что твой долбоёб отчим. О его смерти я действительно не жалею. Он получил по заслугам, хотя я и не хотел, чтобы его паршивой кровью покрылись именно твои руки. И так вечно искалеченные, в шрамах и ссадинах.

Я ведь действительно восхищался тобой. Ты был для меня героем. Причём настоящим, а не каким-то выдуманным или сошедшим с аниме. Возможно, того самого, которое ты так любил и часами зависал перед моим телевизором за просмотром очередной серии ― твой телик отчим же пропил. Но нет. Ты был другим героем ― настоящим, осязаемым. Родным. Я не помню, как мы познакомились, слишком уж давно это было. Я скорее всего тогда ещё в постель прудонил… а ты уже получал тумаки. Я был младше тебя, Тэ, но тебя это никогда не смущало, и ты любил играть со мной. Да и Бо Ра… А что насчёт неё? Ты о ней хотя бы задумывался, когда решался на этот шаг? Ладно мать: она уже давно потеряла рассудок, но сестра… ты ведь действительно любил её и всегда старался защитить. Ей наверняка сейчас очень больно.

Мы играли втроём у меня дома. Нам действительно было весело. Я рад, что наши мамы работали вместе на фабрике… верно, так нас и познакомили. Ах, теперь я, кажется, понимаю, почему вы так часто ошивались у нас дома. Каждый весёлый вечер сменялся крайне мрачным и безрадостным утром. Она вас прятала от буйствующего пьяницы. Но, в любом случае, вам приходилось возвращаться домой, где вы заставали очередной скандал, а иногда и побои, в которые с возрастом вас втягивали на равноценных правах. Это было ночью. А утром… снова туалет, закрытая кабинка и всхлипы по ту сторону. А затем очередная ложь взрослым…

Сколько тебе было лет, когда ты перестал плакать? Лет десять? Двенадцать? Каждая последующая слеза со временем превращалась во всё более и более лицемерную улыбку. Скорее даже усмешку. Ты открыто насмехался над миром, таким несправедливым к тебе. Ты не хотел сдаваться… Так почему же всё-таки опустил руки, не оставив за собой ничего?

Мне правда очень жаль. Я виноват. Мы все виноваты, что не смогли спасти тебя. Твоё тело, унесённое потоком холодной воды, возможно, аж до самого открытого моря. Твою душу, давно уже надломленную, но всё же так долго держащую оборону. Разбитую и искалеченную, одинокую, несмотря на такое большое количество друзей, душу, спрятанную за фальшивой улыбкой. Той улыбкой, которой ты напоследок одарил нас и, возможно, навечно пропал в тёмной пучине…

Тэхён, прости…

***

«Я всё ещё продолжаю улыбаться… Но такая ли эта улыбка, как прежде?! Я и сам не знаю. Просто натягиваю на лицо лживую маску и стараюсь казаться… нормальным. Но я и так нормальный, в отличии от мира вокруг меня. Он уже давно сошёл с ума»

***

И всё же случилось то, чего я так боялся. Прошёл месяц, а Тэхёна так и не нашли. Ни живым, ни мёртвым. Морская пучина на веки-вечные похоронила во мне надежды ещё когда-нибудь увидеть друга. Пусть и не весёлым, радостным и наполненным, как прежде, до краёв жизнью, но хотя бы бледным как фарфор и холодным, как мрамор ― даже такого друга я больше никогда увидеть не смогу. Последнее, что мне осталось — это вспоминать его прощальную улыбку, адресованную каждому из нас. Эту сломленную, до боли фальшивую в своём счастье, но до крика настоящей в своей искренности.

Похороны всё же состоялись. Естественно, они были не такими как положено, ведь тело так и не обнаружили и искать дальше не стали. Госпожа Ким не захотела. Дело попросту закрыли. Тэхёна признали погибшим. Заочно, но всё же мёртвым, хотя никто этого доказать так и не смог, как и опровергнуть.

На кладбище в тот день мы действительно хоронили пустой гроб. Чёрт! Как же хотелось сорваться и просто поорать. Наорать на окружающих, будто бы скорбящих знакомых и родственников, которые до этого не принимали в жизни Тэ никакого содействия. Блять! Я половину из них увидел впервые в жизни именно на похоронах, а ведь мы знакомы лет с пяти ― его пяти, твою ж! Откуда вы все повылазили? Зачем припёрлись? Тоже решили поучаствовать в хайпе? Пожалуйста! Журналисты только рады будут! Стояли как стервятники недалеко от места захоронения, в надежде выцепить сенсацию из новости, из которой они и так уже вытащили всё, что только можно было.

«Убийца не выдержал давления и осуждения и покончил жизнь самоубийством» ― именно этим в то время пестрили заголовки статей и репортажей. Да где там! Никто его не осуждал! А если и делал это, то не показывал открыто. Из тех же, кто был возле Тэхёна, никто… слышите, чёртовы писаки, никто его не осуждал.