Boy meets Madness (СИ)

Во время всей моей тирады родители смотрели непроницаемым взглядом на меня. Так, как и всегда. Раньше я часто распылялся и спорил с ними, но они продолжали так смотреть. Так, как будто бы я пустое место. Им было всё равно. Я не выдерживал и замолкал первый, а по итогу ещё и прощение просил. С возрастом я перестал даже пытаться высказывать своё мнение. Но не сейчас… сейчас это уже было чересчур. Я выложил всё, что хотел и просто развернулся, намереваясь уйти. И только когда моя ладонь легла на ручку двери от моей комнаты, отец всё же подал голос, чего я, признаюсь, совершенно не ожидал. Хотя… лучше бы он промолчал. Боже, лучше бы он ничего не говорил!

― Убийца, наркоман и социопат ― хороших же ты друзей себе выбрал, Чимин, ― его голос даже не дрогнул, говоря эти слова. Интонация изменилась лишь на последующей фразе. В ней слышалось превосходство и злорадство, ― в таком случае, хорошо, что они умерли. А то ещё и тебя бы утянули в эту яму. Таким как они место только там.

Моя ладонь дрогнула, а щеку опалила слеза, скатившаяся до самого подбородка. Я не стал поворачиваться к родителям. Я нажал на ручку и приоткрыл дверь.

― Тогда моё место там же ― с ними, ― полушёпотом проговорил я, в полной уверенности, что меня услышат, ― лишь бы подальше от вас.

Я вошёл в комнату, легко хлопнув дверью. Знал, что меня уже не побеспокоят. Слишком заняты. А значит, у меня был ещё целый день на страдания и самоуничтожение. Этим я и занялся, уже не скрывая своей подкатившей истерики, крича и плача в подушку.

***

«Иногда приходится отказаться от одной вещи, чтобы спасти другую. Я этот выбор никогда не умел делать. Не научили… Я всегда сомневался и колебался, в итоге теряя всё. Мне казалось, что я поступал правильно. Так, как должен поступать хороший человек. Но… я слишком поздно понял. Это не доброта, а просто слабость…»

***

Долго терпеть это я не мог. Я знал, что родители задержатся в Корее всего на две недели, но под конец первой я уже начинал понемногу сходить с ума. Я слишком отвык от общения с ними, поэтому эти несколько дней для меня стали настоящим Адом. На самом первом разговоре всё не ограничилось. Выговор вместо приветствия после долгой разлуки — вот, что я получил тогда. Они продолжали меня пилить.

«Почему квартира в таком состоянии, Чимин?» ― уже на следующий день стала допрашиваться мать ― «Смерть твоих так называемых «друзей» не отменяет того, что дом нужно поддерживать в порядке!»

«Наркоман? Возмутительно! Он ведь не предлагал тебе попробовать?» ― возмущался отец, когда подробнее расспрашивал у меня о Чонгуке ― «Этого ещё не хватало!»

«Сам прыгнул?» ― удивилась мама, когда решила проявить любопытство и подняла новости прошлогодней давности ― «Что за слабак?! Он тебя хотя бы на такую глупость не подговаривал?»

Раз за разом выслушивать это мне было всё сложнее, но и срываться и кричать я больше не стал. Не хотел. Всё равно это было бесполезно, а мои, пусть уже и расшатавшиеся, нервы, мне ещё пригодятся. Сейчас главное переждать. Ещё неделя — и они вернутся в Японию по работе.

Так мне казалось, когда в один «прекрасный» день мои предки в очередной раз не перешли черту. Я уж и не вспомню, что именно они наговорили мне тогда, но терпеть это я более не мог. Я просто ушёл. Сначала из комнаты, а потом и из дому.

Совершенно неудивительно, что мою пропажу обнаружили только под вечер. Наверное, хотели снова на кого-то поорать, а их любимая зверушка для битья отсутствовала. Вот и спохватились. Их звонки я упрямо игнорировал. А помимо них они более ничего сделать не могли. Не пошлют же они за мной полицию?! Хотя… они на многое способны. Хоть полицию, хоть спецназ, хоть вооружённые силы Кореи. Когда им нужно ― любые средства оправданы. Но я не думаю, что я стою так уж много в их глазах. Именно поэтому, спустя несколько часов названиваний, они сдались. А узнать у кого-то постороннего обо мне они никак не могли. Нормальные родители обычно знают друзей своих детей и в случае чего обращаются к ним. Но это точно не мой случай. Уж моих-то друзей они определённо потревожить не могли. Хоть какой-то плюс в этой ситуации.

Первую половину дня я просто шатался по городу, активно игнорируя жужжащий телефон. Но под вечер я понял, что нужно где-нибудь пристроиться для ночлежки. Каким бы я ни был простым по натуре, но обеспеченное детство дало о себе знать. Я банально не знал, что делать в подобных ситуациях. Куда идти, к кому и как в принципе выжить одному на улице. Но пока я ещё не начинал паниковать и рассуждал здраво. В конце концов, ещё не ночь. На часах только шесть вечера, а на дворе конец августа. У меня ещё есть время решить, куда податься. Домой я уж точно не вернусь.

Пусть я совершенно и не похож на своих родителей, но кое-что я всё же от них перенял ― гордость. Если уж ушёл из дому, то точно не вернусь, поджав хвост, как собака, которую сначала выгнали за мелкую проделку из дому, а потом впустили обратно. Я не собака и я ничего не делал, и уж тем более, ― меня не выгоняли ― я сам ушёл.