Boy meets Madness (СИ)

Несмотря на все ранние предположения офицера Лима, Тэхён во всём признался, поэтому Джина не пришлось сильно допрашивать. Он шёл как главный свидетель по делу, но уже после третьего заседания суда ему было позволено больше не участвовать во всём этом процессе, так как новой информации парень однозначно не даст, а мучить его, заставляя раз за разом выслушивать доказательства прокуроров и признание самого Тэхёна, уже ни один судья не хотел. Судьи хотели лишь одного ― окончательно закрыть это дело, но постоянно всплывали новые факты, да и попросту было толком не ясно за что его судить. За убийство Ким Намджуна ― да, за попытку убийства Ким Сокджина ― да, но разве это всё, что он совершил?

― Я подтолкнул Пак Чимина к самоубийству, ― без доли сожаления или раскаяния говорил парень в суде, когда его расспрашивали о том случае, ― да и Мин Юнги поджёг себя по моей указке. Да и Чон Чонгука, и Чон Хосока именно я довёл до того состояния, которое позже вылилось в смерть.

На суде Ким был абсолютно спокойным и невозмутимым. Ему было абсолютно всё равно, что на него в итоге повесят. По ходу дела раскрывалось много дополнительных материалов, нуждающихся в отдельном рассмотрении. Это касается, например банды дилеров, орудующих в ночных клубах Сеула. Их Тэхён сдал с потрохами. Также на свет всплыли факты о продолжении преступной деятельности хакерской подпольной организации «Хай-тэк», по мнению закона, которые уже давно канули в лету, что, оказалось, в корне неверно.

Одним словом, всплыло столько дерьма, что разгребать правоохранительным органам пришлось долго. Но в конечном итоге на последнем четвёртом заседании всё же приговор был вынесен. Джин на нём не присутствовал, уже просто физически не мог.

Суд вынес однозначный вердикт в виде статей за: убийство, покушение на убийство, содействие в распространении наркотиков и склонение к самоубийству в случае Чимина и Юнги. Относительно Хосока и Чонгука всё же не смогли пришить подобной статьи, так как смерть была следствием несчастного случая. А вот утопление и самосожжение Пака и Мина удалось причислить к списку «подвигов» Тэхёна. В общем счёте десять лет строгого режима.

― Подсудимый, вам есть, что сказать? ― в самом конце заседания обратился к Тэхёну судья.

― Да, ― парень поднялся с места, он, как и до этого, был хладнокровен и попросту выглядел скучающе. ― Я хочу сказать, что всё, что я сделал имело цель, которой я достиг, поэтому готов понести заслуженное наказание.

― Разве? ― судья окинул Кима уничижительным взглядом. ― Тебе всё же не удалось довести дело до конца. Ким Сокджин жив.

― Да, возможно… но надолго ли?! ― Тэхён расплылся в оскале, складывалось ощущение, что ещё чуть-чуть — и он зальётся в безумном смехе, но при этом сумасшедшим он всё же не был. Если бы был ― ему бы не постановили заключение в тюрьме. В случае психических отклонений подсудимого ему присуждают реабилитацию и содержание в соответствующих местах. Тэхён же был здоров, как показали тесты и диагностика. Он мог показаться безумным, но на самом деле этот парень знал до самого конца, что делает… И это пугало больше всего. ― Ваша честь, Вам не кажется, что та жизнь, которую я ему обеспечил, хуже смерти?

***

«Каюсь ли в чём-то я сам? Во многом. В слабости. Трусости. Бегстве. Мне есть, за что ненавидеть себя, но это всё цветочки по сравнению с истинным грехом ― предательством себя и своих самых близких. После него я бы не смог жить»

***

О том, как закончилась вся эта история, я узнал из новостей. Что совершенно неудивительно. Как только появилась первая же возможность не прийти на заседание суда, я ею воспользовался. В тот день я сидел дома и бесцельно прожигал время. Я был словно в прострации и очнулся только вечером. Первым, о чём я тогда подумал, стало:

«Не хочу больше тут находиться!»

Я мгновенно вскочил с места, распихал по сумкам оставшиеся вещи, которые не успел собрать ещё в прошлый раз, когда решился покинуть этот город. Да, ещё со смерти Намджуна живу как на иголках и в целом — на чемоданах.

Собрал вещи, позвонил владелице квартиры со словами, что съезжаю, забросил сумки в минивен, и без каких-либо сожалений вдавил педаль газа.

Я гнал что есть духу, просто чтобы поскорее выехать за пределы этого проклятого города. Города, который разбил мне сердце и вывернул наизнанку душу. Я больше ни за что не хотел оставаться в Сеуле. Здесь абсолютно всё будет напоминать о том счастье, что я тут испытал, тех проблемах, что пережил, и той боли, что в итоге сломала меня.

Я ехал и пытался ни о чём не думать, ничего не вспоминать, и попросту ничего не чувствовать. Старался забыть то, что видел и слышал. Те, полные ледяного спокойствия, глаза и равнодушие в голосе, при произнесении таких страшных слов: «Я убил их». Я этого бы просто более не выдержал. Тэхён смотрел на меня и будто бы видел пустое место. Я… чувствовал себя пустым местом. Это было слишком больно.