Boys

Я сгибаю ноги в коленях, одновременно приподнимая туловище, как если бы собиралась делать «мостик». «Мостик», конечно, не получится, так как руки у меня связаны за спиной, но зато я теперь могу дотянуться пальцами до скотча на ногах. Эх, зря я пыталась с ходу освободиться, это сильно усложнило мою задачу — ленту скотча было легко разорвать, а вот над многослойной веревкой, получившейся в результате моих рывков ногами, придется повозиться. Я начинаю скрести ногтями скотч, отрывая от него маленькие кусочки. Через сорок минут ноги свободны, а с меня градом льет пот. Я сажусь и энергично тру о плед затекшие ноги, затем пытаюсь слезть с кровати, но оказывается, что она стоит вплотную к холодной батарее. Здесь не топят? Ощупываю босыми ногами батарею. Оказывается, она электрическая. Вот шнур, вилка, осталось найти в темноте розетку и включить отопление — вот только руки-то у меня по-прежнему связаны. Я могу, конечно, попробовать сунуть вилку в розетку с помощью пальцев ног, но лучше все же не делать этого на ощупь, иначе может получиться как в детских садистских стихах — «мигом обуглились детские кости, долго смеялись над шуткою гости». С другой стороны, зажигать свет опасно, я же не знаю, куда смотрит единственное окно. Не хотелось бы, чтобы кто-то появился здесь до того, как я развяжу руки. Я пытаюсь проделать тот же фокус, что и с ногами. Не получается, пальцы не дотягиваются. Нужно найти что-нибудь острое. Глаза уже со-всем привыкли к темноте, я даже умудряюсь разглядеть картину, висящую на стене справа от кровати. Стоп! Ведь картина должна висеть на гвозде. А гвоздь — это тот самый острый предмет, который мне остро нужен в данную минуту. В истории бывали случаи, когда целые армии терпели поражение «от того, что в кузнице не было гвоздя». У меня же есть гвоздь, вот он. Осталось только придумать, как до него дотянуться. В противном случае буду ходить кругами, приговаривая «зелен виноград». Ну, должен же здесь быть хоть один стул!

Стула нет, зато в углу обнаруживается допотопная тумбочка, на которую я влезаю почти бесшумно, насколько это возможно со связанными руками. Теперь мне нужно повернуться к стене спиной, поднять руки и попробовать дотянуться до гвоздя. С первой попытки это не получается, мешает картина, кроме того, тумбочка угрожающе скрипит, я теряю равновесие и падаю. Хорошо, что комната маленькая — не комната, а клетушка, — поэтому упасть я могу только на кровать. Несколько минут я лежу, затаив дыхание, ведь не известно, есть ли кто в соседних помещениях. Если там сидят недоброжелатели, то они обязательно прибегут на шум.

Однако с проверкой никто не приходит. Похоже, мне повезло, кроме меня, здесь никого нет. Вторую попытку я предпринимаю, учтя первый негативный опыт. На сей раз я пытаюсь действовать не руками, а головой. В прямом смысле. Я несколько раз поддеваю картину макушкой, пока наконец она не падает мне на голову. На лбу и так уже имеется пара ссадин — пламенный привет от водителя темной «девятки» номер один, — а теперь еще синяк гарантирован. Зато первая половина плана удалась, теперь нужно только добраться до гвоздя. Я осторожно поворачиваюсь к стене спиной и делаю наклон вперед, одновременно поднимая связанные руки. Лоб почти касается коленей, но зато запястья оказываются на уровне гвоздя. Широкий скотч легко разрывается шляпкой.

Я спрыгиваю с тумбочки и первым делом втыкаю вилку в розетку, чтобы включить батарею. Помещение, конечно же, не прогреется — температура «за бортом» уже перевалила за минус двадцать, окно открыто, а закрыть его я не могу по той же причине, по которой не зажигаю свет. С другой стороны, ночевать здесь я не собираюсь — посижу на батарее, согреюсь немного и вперед, на поиски моих носков и ботинок или любой другой подходящей обуви. Немного согревшись, я продолжаю осмотр помещения. Две двери, одна заперта снаружи, вторая — изнутри на задвижку. Без вариантов, иду через ту дверь, которую могу открыть. За дверью некоторое подобие санузла — унитаз, раковина, на стене висит душ. Пол обледенел, стало быть, домиком пользуются и зимой. Кто-то принимал душ, а потом, когда отключили отопление, вода на полу замерзла. А почему она не вытекла? Это тоже просто — зима, холодно, слив затянуло льдом. Дверь, через которую я вошла в душевую, не единственная: есть еще одна, запертая на задвижку со стороны санузла. Придется рискнуть и выйти.

Эта комната значительно больше, в ней нормальное окно (а не под потолком, как в моей клетушке), неподалеку от окна фонарь, так что света вполне достаточно. Из мебели здесь длинный стол и две скамьи. Есть еще диван, телевизор и маленький журнальный столик. Стены, как и в «спальне», обшиты вагонкой. Теперь ясно, куда меня привезли. Это наверняка один из тех «банных домиков», которые сдаются с почасовой оплатой.

Я крадусь вдоль стены к окну, слегка отодвигаю висящую там тюлевую занавеску и изучаю местность. Метрах в двадцати от моего домика стоит еще один, а вдалеке виднеется стоянка, где я замечаю только один автомобиль. Видно плохо, но по силуэту — «девятка».