Boys

Подгоняемая адреналином и морозом, я резво побежала в сторону озера, одновременно изучая окрестности. Домиков на берегу штук десять. Мой — один из самых маленьких, и самый дальний. Метрах в двухстах справа видна автомобильная стоянка, на ней сейчас стоит всего одна машина. Теперь уже хорошо видно, что это все та же успевшая за последние дни изрядно намозолить мне глаза темная «девятка». Я перешла на шаг: на морозе дыхание быстро сбивается, можно нахвататься холодного воздуха, что чревато воспалением легких. А еще — когда не торопишься, лучше думается. Первый этап моего освободительного движения завершен: я выбралась из домика. Теперь недурно было бы выбраться отсюда. Рядом со стоянкой я заметила домик, в котором, по идее, должна сидеть охрана. Разумно ли будет зайти и попросить помощи или лучше выбраться на дорогу, поймать первую попавшуюся машину и уехать в Москву? Второй вариант мне показался более предпочтительным, и я почти уже решила на нем остановиться, но меня гнало к домику непреодолимое любопытство. Любопытство зачастую вступает в конфликт со здравым смыслом и почти всегда побеждает. Здравый смысл твердит — не ходи туда, а любопытство подначивает — ну да, не ходи, так никогда и не узнаешь, что же там такое было. Именно любопытство заставило Гензеля и Гретель зайти в пряничный домик. Именно с подачи любопытства Иванушки-дурачки с Иван-царевичами непременно желали завести знакомство с леди, проживающей в маленьком домике на курьих ногах. Мой здравый смысл уступил почти сразу, отметив лишь, что во всех описанных в сказках примерах обитатели домиков не отличались дружелюбием и у любопытствующих были потом крупные неприятности примерно страницы на четыре убористого текста. Я приняла компромиссное решение: в домик заходить не буду, просто загляну в освещенное окно. Для маскировки я свернула с укатанного широкого тракта на узкую тропинку между сугробами: так идти менее удобно, зато более безопасно. Широкая дорога плавно перешла в стоянку, где висел прожектор, узкая тропа вообще не освещалась, что меня вполне устраивало.

Окно расположено очень низко, не придется вставать на цыпочки. Я прижалась к стене и осторожно заглянула внутрь.

Отсюда мне было видно часть стола, телевизор и допотопную кровать с никелированны-ми «шишечками» — где они только такую взяли? Было бы прикольно постучать в дверь и спросить: «У вас продается славянский шкаф?» А в ответ услышать: «Шкаф продан, могу предложить никелированную кровать с „шишечками“». На кровати в состоянии полной прострации лежал крупный мужчина. Такое его состояние объяснялось просто: на столе разложены были различные закуски и стояла полупустая бутылка водки. Явно не первая за этот вечер, от полбутылки его вряд ли бы так развезло: по телевизору шел боевик, звук был включен на полную мощность; грохот выстрелов и крики «shit» слышны даже на улице, но мужчина совершенно не реагировал на шум.

Во мне опять проснулся здравый смысл. Он указал, что я удовлетворила свое любопытство, что ничего интересного, кроме пьяного мужика, в домике нет, так что теперь пора бы подумать о том, в какой стороне трасса. Я почти с ним согласилась, но в этот момент шум в телевизоре усилился — главный герой не на шутку сцепился с главным гадом. Отголоски борьбы пробились через замутненное алкоголем сознание мужика на кровати, он начал ерзать и повернулся на бок. Теперь я видела его лицо — и, смотрите-ка, это тот самый тип, который обманом выманил меня из машины. Суета на экране немного стихла, главгерой крепко вцепился в горло главгаду, тот хрипел и просил пощады. Мужик на диване тоже всхрапнул и перекатился на спину. Теперь я точно отсюда просто так не уйду. Ибо второго шанса узнать, кто же это сплел против меня такую интригу, у меня не будет.

Глава 40 Попытка допроса